§ 1. Образование аула черкесо-гаев

— форпоста российского влияния в Закубанье

Автор С. Н. Ктиторов

к содержанию

В тот период, когда был основан аул Армавир, Россия приступила к активному присоединению Северо-Западного Кавказа. После заключения 22 августа 1829 г. Адрианопольского мирного договора с Турцией начинается военная колонизация закубанских земель. Здесь появляются первые российские укрепления: Мостовое-Алексеевское, Георгиево-Афипское, Иваново-Шебское, Эрсаконское, Св. Георгия, Вознесенское и др. С этого же времени сооружается Черноморская береговая линия, ставшая препятствием для работорговли и проникновения на побережье турецких и других эмиссаров, настраивавших местное население против России. Открытие этой линии состоялось в мае 1839 г. Рядом с военными укреплениями еще в 1836-1837 гг. поселяются первые в Закубанье казачьи станицы: Благовещенская, Николаевская (Анапская) и Витязевская. Для связи прибрежных форпостов с Кубанью в середине 1830-х гг. была устроена Геленджикская линия. В орбиту влияния России вовлекаются и земли восточного Закубанья. Здесь с 1837 г. командующий Кубанской линией генерал-майор Г. Х. Засс разрабатывает проект создания системы укреплений по реке Лабе, предлагая заселить присоединенные земли казачьими станицами. Основа для этого продвижения была подготовлена многочисленными военными экспедициями генерала Засса в Закубанье, в ходе которых, с одной стороны, приводились к покорности горские аулы и племена, а с Другой — велась разведка местности, прокладывались дороги, устраивались просеки и переправы.

Присоединение обширных территорий Закубанья осуществлялось не только военным путем. Россия стремилась заинтересовать горцев взаимовыгодной торговлей, для чего с 1811 г. на Кавказской линии, в том числе на Кубани, открываются постоянные меновые дворы. Вместе с тем, предпринимались меры для предотвращения контактов местного населения с враждебной России Турцией. Между русскими и горцами завязывались многообразные хозяйственные связи, что приводило к взаимному восприятию элементов материальной культуры. Укреплению добрососедских отношений адыгов с казаками, крестьянами и даже солдатами способствовали распространенные обычаи куначества, побратимства и аталычества. Нередки были и смешанные браки. Сохранению этих связей не могли помешать даже суровые реалии разгоравшейся Кавказской войны.

Многие жители Закубанья видели в России единственную силу, способную остановить кровавые межплеменные и родовые усобицы, раздиравшие и ослаблявшие горское общество. Со своей стороны, Россия оказывала покровительство и защиту своим союзникам из среды местного населения. В период начавшейся колонизации Закубанья целый ряд горских племен принимает присягу на верность новому государству. По сведениям Ф. А. Щербины, уже "в 1828 и 1829 гг. черкесы стали переходить в подданство России целыми аулами и группами их... В числе присягнувших были бжедухи, хамышеевцы, жанеевцы, хатукаевцы, темиргоевцы и натухайцы". С 1834 г. в состав России прочно входят равнинные абазинцы-тапантовцы. Подданными империи в этот период также считались закубанские ногайцы. Причины перехода отдельных групп горцев под покровительство России были различны. Кто-то просто был вынужден покориться силе оружия. Значительное число закубанцев было кровно заинтересовано в укреплении мирных торговых связей с русскими. Принимавшие подданство империи представители адыгской знати часто рассчитывали сохранить и укрепить свои сословные и имущественные привилегии. Рядовые общинники, напротив, видели в России защиту от разорительных княжеских усобиц и от всевластия горской аристократии. Другие преследовали свои личные, порой корыстные и сиюминутные интересы. Несмотря на то, что данная присяга нередко нарушалась, тяготение значительной массы горцев к России являлось свидетельством сохраняющейся альтернативы мирного, неконфронтационного освоения края и способствовало более органичному включению закубанских земель в состав единого государства.

Одной из групп местного населения, имевшей наиболее стойкую пророссийскую ориентацию, были черкесо-гаи (черкесские, горские армяне) — будущие первопоселенцы Армавира. С началом военной колонизации Закубанья Россия стала для них залогом существования и сохранения национальной идентичности.

Вопрос о происхождении черкесо-гаев до сих пор является спорным. О времени и причинах появления армян в Черкесии существуют самые различные версии. По мнению X. А. Поркшеяна И Г. С. Аракелян, предками черкесо-гаев были армяне-воины, вышедшие из Византии и обосновавшиеся в "стране касогов" еще в конце X — начале XI в.3 Ф. А. Щербина, ссылаясь на легенды армавирских старожилов, считал, что переселение армян в горы Северного Кавказа началось непосредственно из Передней Азии в конце XIV в., после крушения Киликийского Армянского царства.

Большинство исследователей исходной точкой пути первых групп армян в горы Закубанья называют Крым. Однако и здесь нет единого мнения о времени этого переселения. Л. А. Погосян приходит к выводу, что армяне появились в Черкесии в XV в., после подчинения Крыма Османской империи. Р. Ерзынкян и Шаган-Симон считали предками черкесо-гаев армянских торговцев, которые добровольно перешли из Крыма на Кубань в XVI в. По мнению первого исследователя Армавира И. Иванова, крымские армяне-христиане, спасаясь от религиозных гонений, бежали в Черкесию в XVII в.

В историографии встречаются также весьма неправдоподобные гипотезы о происхождении черкесо-гаев. Так, в 1889 г. безымянный автор газеты "Северный Кавказ" писал, что Черкесия с давних пор была "убежищем всех подвергнувшихся каре русских законов армян". Историк Д. Соколов в 1904 г. утверждал, что до переселения в Армавир армяне были рабами у горцев и скупались ими на невольничьих рынках Турции.

Не сталкивая и не противопоставляя различные версии о происхождении черкесо-гаев, следует отметить, что переход армян В Горы Северного Кавказа (причем отнюдь не только в Черкесию) был процессом не одномоментным. Переселение включало в себя разные потоки, как из Армении, так и из Крыма и могло охватывать длительный период с X—XI вплоть до XVII в.

Проведя в горах несколько сотен лет, армяне практически полностью утратили свой национальный облик. Черкесо-гаи переняли у адыгов их язык, нравы, обычаи и основные элементы материальной культуры, однако сохранили свое этническое самосознание и армяно-григорианскую веру.

Сосредоточив в своих руках почти всю торговлю закубанского края, они заняли своеобразную экономическую нишу, на которую никто больше не претендовал, что позволило В. А. Авксентьеву рассматривать черкесо-гаев как особую "этнопрофессиональную группу" в среде адыгов. Среди горских армян были также распространены ремесло и скотоводство. Черкесо-гаи занимали в Закубанье весьма привилегированное положение, близкое к статусу адыгских дворян." Армяне были довольно состоятельными и имели право держать крепостных крестьян. Многие черкесо-гаи являлись аталыками детей горской знати. Закубанские армяне нередко женились на дочерях князей и уорков. Среди адыгов этими привилегиями обладали исключительно дворяне. По весьма спорному мнению Х. А. Поркшеяна, некоторые из черкесо-гаев даже удостаивались княжеского звания.

С конца XVIII в. вместе с проникновением в среду адыгов ислама прежде добрососедские отношения между горцами и черкесо-гаями резко ухудшаются. Многочисленные турецкие эмиссары и проповедники, наводнявшие закубанские земли, разжигали ненависть ко всем христианам и, в том числе, к армянам. Это приводит к религиозным гонениям против черкесо-гаев. Растущее недовольство горцев отчасти объяснялось эксплуатацией армянскими торговцами местного населения, нередко попадавшего в кабальную зависимость от богатых купцов и ростовщиков. Крепнувшие торговые связи закубанских армян с Россией также ухудшали их отношения с черкесами. В этот период в целях самозащиты армяне объединяются в отдельные аулы, из которых самым известным был Гяурхабль, расположенный в землях темиргоевцев и абадзехов, на левом берегу реки Белой. Известны также черкесо-гайские селения Егер-ухай, Адыгой и Хатукай. Однако жизнь армян в горах Закубанья уже не была мирной и спокойной, и поэтому черкесо-гаи были вынуждены прибегнуть к защите христианской России. С конца XVIII в. армяне начинают активно ходатайствовать о разрешении им переселиться к российским границам. Так, в 1796 г. кошевой атаман Черноморского казачьего войска получил донесение о том, что "многие из армян, живущих между закубанскими черкесами, желают перейти к нам на жительство не только фамилиями, но и целыми селениями". С этого же времени отдельные семьи и группы армян покидают горы и выходят на равнину, однако массовое переселение черкесо-гаев начинается в период присоединения Закубанья к России.

Стремление горских армян под защиту Российской империи было обусловлено несколькими причинами. Спасаясь от религиозных преследований, черкесо-гаи надеялись сохранить свою христианскую веру, потеря которой грозила окончательной утратой национальной идентичности и привела бы к полной ассимиляции в среде адыгов. После отказа принимать ислам жизнь черкесо-гаев находилась под угрозой и переход под покровительство России являлся для них залогом безопасного существования. Вместе с тем, армяне рассчитывали сохранить свои дворянские привилегии, которыми они были наделены в горах, поэтому неудивительно, что после основания Армавира перво-поселенцы аула называли себя узденями 1 -й степени, хотя на самом деле, из-за некоторых специфических особенностей, их нельзя причислить к той или иной определенной категории черкесских уорков." Пророссийская ориентация горских армян имела и экономическую подоплеку. В конце XVIII — начале XIX в. черкесо-гаи завязали прочные торговые отношения с Россией. Для закупки русских товаров армянские купцы регулярно посещали Нахичевань-на-Дону, Екатеринодар, Ставрополь, Моздок, Кизляр, Георгиевск, меновые дворы на Кавказской линии. Имея большие и. стабильные доходы от перепродажи в Закубанье русской фабричной продукции, черкесо-гаи были кровно заинтересованы в дальнейшем расширении торговли с Россией.

Этот интерес подкреплялся еще одним обстоятельством. Во время проживания армян в горах главным предметом их торговли были пленники, которые захватывались черкесскими князьями в ходе междоусобных стычек и набегов. Многие разорявшиеся горцы вынуждены были продавать оборотистым купцам своих детей. Как отмечал Ф. А. Щербина, с середины XVII и до конца XVIII в. при посредстве черкесо-гаев "пленники и невольники направлялись для продажи в черноморские порты — в Анапу, Суджук, Геленджик, Кодос, Изгаур, Сухум-кале, Поти, Батум, Синоп и Трапезунт. Отсюда пленники отправлялись в Константинополь, Ливанские и Египетские порты".20 В 1804 г. было издано постановление российского правительства, запрещавшее работорговлю на черноморском побережье. Бойкая продажа "живого товара" постепенно сворачивается после строительства в 1830-х гг. Черноморской береговой линии. Эти меры способствовали ослаблению экономических связей горских армян с турками и росту их заинтересованности в торговле с новым партнером — Россией.

Одним из мотивов переселения к русским границам было также желание черкесо-гаев укрепить и сделать регулярными контакты с армянским духовенством и своими единоплеменниками из Нахичевани-на-Дону, Ставрополя, Кизляра и других городов Северного Кавказа. Своих священников у горских армян не было. Лишь изредка для удовлетворения религиозных нужд черкесо-гаев в Закубанье приезжали духовные пастыри из Крыма, Закавказья, Трапезунда, а позднее из городов Юга России. С распространением среди адыгов ислама и активизацией мусульманских проповедников посещение Черкесии становится рискованным, и, по словам И. Иванова, "перед переселением на берега Кубани, некоторые из них (горских армян, — К. С.) не видали у себя наставника веры более двадцати лет". Впоследствии в Армавире черкесо-гаи создали собственный духовный очаг.

Со своей стороны, Россия также была заинтересована в переселении горских армян на берега и равнины Кубани. При посредничестве черкесо-гаев военные власти рассчитывали привлечь население Закубанья к мирной торговле. В этом отношении, по сравнению с русскими купцами, армяне обладали рядом преимуществ: они прекрасно знали местный рынок и его нужды, владели всеми приемами порой сложных меновых операций, имели в горах давних и надежных торговых партнеров, множество родственников, друзей и кунаков и, что весьма немаловажно, говорили с черкесами на одном языке. По мнению многих деятелей кавказской администрации, трудолюбие и деловитость закубанских армян могли бы содействовать быстрому развитию сельского хозяйства, скотоводства и различных промыслов среди местного населения, что привело бы к более быстрому экономическому освоению вновь присоединяемых земель. Командующий отдельным Кавказским корпусом генерал Е. А. Головин в марте 1838 г. докладывал, что "при предприимчивости своей в торговых оборотах и промышленности, они (черкесо-гаи, — К. С.) скоро могут упрочить свое благосостояние и принести пользу даже в отношении распространения промышленности между закубанцами".

Однако многие представители российских властей, напротив, считали армян препятствием для развития торговли с черкесами. По мнению атамана Черноморского казачьего войска Н. С. Заводов-ского, в торговле черкесо-гаи "проявляли энергичную, но крайне эксплуататорскую деятельность, заслоняя обязательный характер отношений горца к русским". Имея дело с армянами, горцы часто знать не хотели других купцов.

Благодаря такому монопольному положению, черкесо-гаи нередко заключали сделки на кабальных условиях, что вело к разорению местного населения и подрывало развитие в крае здоровой взаимовыгодной торговли. Любопытно, что этого же мнения придерживался и основатель Армавира начальник Кубанской линии генерал Г. Х. Засс, который в донесении от 1838 г. отмечал, что армянские купцы "по природе своей корыстолюбивы и способны на все роды обмана, что от этого приезжающие к меновому двору Закубанские жители поставлены в необходимость... горские произведения сбывать барышникам, которые все купленное и выменянное у них сходно продают уже обывателям станиц по ценам, непомерно увеличенным". Процитированная выше нелицеприятная оценка деятельности армянских коммерсантов, конечно же, субъективна. Дело было не столько в национальности купцов, сколько в самом уровне развития экономических взаимоотношений того времени. Видный кубанский историк Ф. А. Щербина справедливо указывал: "при меновой торговле сильно эксплуатировали обе стороны — и черкесов и русских, всякие торговцы — и армяне и русские и даже смотрители меновых дворов. Все покупали баснословно дешево и продавали несоразмерно дорого. Таков уж был характер этой примитивной торговли".

Пользуясь покровительством российских властей, правом беспрепятственного перехода и беспошлинного провоза товаров по обе стороны Кубани, некоторые черкесо-гаи активно поставляли "немирным" горцам порох и свинец, что, безусловно, сильно беспокоило кавказскую военную администрацию.

Естественно, что одной из главных целей переселения российскими властями черкесских армян на равнину являлось стремление поставить их свободную торгово-посредническую деятельность под строгий контроль. В этом смысле особый интерес представляет меткое замечание видного русского географа XIX в. М. И. Венюкова о том, что закубанские армяне поселены в Армавире для удобства надзора за ними. Похожая версия была изложена в 1889 г. безымянным автором газеты "Северный Кавказ", утверждавшим, что черкесо-гаи были выведены на плоскость "частью по принуждению, частью доброжелательно" и поселены на левом берегу Кубани "под наблюдение "Прочного Окопа" вместе с другими горскими аулами.

Власти надеялись, что выход закубанских армян к русским границам, где им предоставлялась защита и определенные привилегии, послужит примером для переселения других групп "мирных" горцев, которые оказывались бы в орбите влияния России. Спасая черкесо-гаев от религиозных притеснений, Россия обретала в их лице верных союзников-христиан, что было особенно важно на фоне активной деятельности в горах турецких эмиссаров и мусульманских проповедников. Армяне могли способствовать распространению среди закубанских племен христианства, пусть даже на первых порах и не православного исповедания. По свидетельству Шаган-Симона, уже после основания Армавира черкесо-гаи получили право "без особого разрешения министра внутренних дел вводить в лоно армянской церкви тех мусульман-черкесов, которые хотели быть христианами". Во время проживания в горах многие армяне служили в качестве лазутчиков, доставляя пограничному начальству важные сведения о враждебных мероприятиях черкесов. После принятия черкесо-гаев под покровительство России эта роль разведчиков и посредников могла быть существенно расширена. Таким образом, у российских властей имелось немало весомых причин способствовать выходу горских армян на равнину.

Переселение черкесо-гаев к российским границам носило стихийный и во многом неорганизованный характер. Первая значительная группа закубанских армян во главе с Авагемом Чентамировым перешла на территорию Таманского округа Черномории в 1824 г. После принятия российского подданства, они обосновались в Гривенском черкесском ауле. Позднее эти армяне сменили несколько мест проживания и только весною 1860 г. окончательно перешли в Армавир.

Вхатукаевцы, а через два года во главе с князем Джангиреем Хатиковым они переселяются на равнину. Вместе с горцами на левый берег Кубани вышли и проживавшие в их землях армяне, которые образовали в местности Ушкундипс, против станицы Казанской, собственный аул. В 1833 г. хатукаевцы вернулись на прежнюю территорию обитания, однако армяне отказались доследовать за ними. Опасаясь гнева своих бывших покровителей князей Хатиковых, черкесо-гаи переходят в станицу Казанскую.

Вскоре они заручились поддержкой находящегося на российской службе знатного хатукаевского узденя Магомета Гирея Педисова, который взял армян под свою защиту. В 1835 г. черкесо-гаи вновь возвратились в оставленный ими аул Ушкундипс. Здесь они прожили несколько лет до переселения в 1839 г. на территорию будущего Армавира.

Следующей группой армян, вышедшей из гор, были жители аула Гяурхабль, располагавшегося на левом берегу реки Белой, в землях темиргоевцев и абадзехов. В 1836 г. гяурхабльцы обосновались в устье реки Лабы, а через два года переходят на левый берег Кубани в урочище Домбайтук, против станицы Темижбекской, где жили отдельным аулом вплоть до основания Армавира.

В начале 1838 г. под влиянием абадзехов начались волнения в аулах подвластных России егерухаевцев. Главной причиной недовольства горцев послужило недостаточное снабжение их солью. 3 марта на р. Лабу, в земли егерухаевцев, прибыл командующий Кубанской линией генерал-майор Засс с отрядом, которому удалось восстановить спокойствие среди черкесов и вновь получить от них присягу на верность России. Во время этой экспедиции, которая продолжалась до 16 марта, к генералу обратились проживающие среди егерухаевцев армяне с просьбой переселить их к российским границам. Г. Х. Засс пошел им навстречу и, несмотря на недовольство горцев, черкесо-гаи были приняты под защиту и выведены из-за Лабы. 30 марта 1838 г. командующий отдельным Кавказским корпусом генерал Е. А. Головин в рапорте на имя военного министра графа А. И. Чернышева сообщал: "Генерал Засс приступил к переселению издавна живших между Эрукаевцами и Темиргойцами Армян, которые претерпевая от владельцев разорение и будучи Христиане, имели право на защиту от нашего правительства. Больших трудов однако ж стоило склонить хозяев аулов, выпустить из под власти Армянские семейства, бывшие жертвою их корыстолюбия. Освобожденное в этот раз число Армян, с прежде переселенными на Кубань генералом Зассом составляет до 250 семейств. Он полагает поселить их за Кубанью, на р. Урупе между Георгиевским и Прочно-Окопским укреплениями. На предназначенном месте жительства Армяне найдут с избытком средства для земледелия и скотоводства и при предприимчивости своей в торговых оборотах и промышленности они скоро могут упрочить свое благосостояние и принести пользу даже в отношении распространения промышленности между Закубанцами. При навыке в обороне аулов, приобретенном ими между горцами, они, как полагает генерал Засс, с помощью небольшого гарнизона легко могут защитить свое семейство от нападения хищников".

Из этого важного документа следует, что массовый переход черкесо-гаев к российским пределам во второй половине 1830-х гг. возглавил командующий Кубанской линией генерал-майор барон Григорий Христофорович фон Засс, сыгравший в дальнейшем главную роль в основании Армавира. Как явствует из рапорта Е. А. Головина, Г. Х. Засс и ранее 1838 г. принимал непосредственное участие в выводе горских армян на плоскость. Скорее всего, речь здесь идет об уже упоминавшемся переселении жителей Олурхабльского аула к станице Темижбекской. Можно также сделать вывод, что во время экспедиции на р. Лабу у российского генерала созрела идея образовать в одном месте, "на р. Урупе между Георгиевским и Прочно-Окопским укреплениями", объединенный аул черкесо-гаев. Впоследствии данная территория вошла в земельный надел Армавира, а сам аул был основан на левом берегу Кубани, перед российской крепостью Прочный Окоп.

О переселении егерухаевских армян в формулярном списке Г. Х. Засса говорится, что с 3-го по 16-е марта 1838 г. генерал, находясь с отрядом за Лабой для успокоения друкаевского народа, долновавшегося через подстрекательство абадзехов, вывел от них армянские семейства и соединил их в одно поселение, на левом берегу Кубани против крепости Прочноокопской". Однако 1838 год еще не являлся датой рождения Армянского аула -будущего Армавира. В формулярном списке в общих чертах говорится о событии, растянувшемся более чем на год. По сведениям Ф. А. Щербины, осенью 1838 г. генерал-майор Г. Х. Засс первоначально вывел егерухаевских армян в урочище Домбайтук, против станицы Темижбекской, где уже проживали переселенцы-гяурхабльцы.44 И только в следующем 1839 г. черкесо-гаи перешли К крепости Прочный Окоп, где и возник новый объединенный Армянский аул. Таким образом, к исходу 1838 г. разрозненные группы черкесских армян, переместившись к российским границам, первоначально обосновались в двух временных поселениях на левом берегу Кубани: в ауле Ушкундипс у станицы Казанской под покровительством горского узденя Магомет Гирея Педисова и в ауле Домбайтук вблизи станицы Темижбекской. По плану командующего Кубанской линией генерал-майора Г. Х. Засса, Обитатели этих аулов должны были обрести новое местожительство перед крепостью Прочный Окоп, где находилась его ставка. Здесь стоит подробнее остановиться на рассмотрении вопроса о точном дне рождения Армавира.

Традиционно датой основания нашего города считается 1839 год. Этот факт нашел отражение в работах таких авторитеных специалистов по истории Кубани и Армавира, как Е. Д. Фелицын Шаган-Симон, Ф. А. Щербина, Х. А. Поркшеян, Л. А. Погосян  а также в местной краеведческой литературе. Вместе с тем ни в одном из исследований не было приведено никаких документальных источников о точном дне и конкретных обстоятельствах возникновения Армавира. Даже такой маститый ученый, как Ф. А. Щербина, детальнейшим образом описавший в своей книге этапы и пути выхода черкесо-гаев на берега Кубани, о самом основании Армавира говорит крайне скупо и, кроме года, не указывает ни дня, ни месяца этого ключевого события.

При ближайшем рассмотрении проблемы сразу же сталкиваешься с тем примечательным обстоятельством, что в историографии и ряде источников упоминаются самые разные даты образования нашего города. Среди исследователей-кавказоведов и местных краеведов распространено мнение о возникновении Армавира в 1837 г., поскольку этот год упоминается в некоторых официальных документах начала XX в. Так, в докладе начальника главного управления казачьих войск Военного министерства в декабре 1903 г. сообщалось, что "селение Армавир, Лабинского отдела, Кубанской области, образовалось от водворенных в 1837 г. горных армян". Эти же сведения содержатся в исторической справке об основании Армавира, подготовленной в марте 1912г. в Канцелярии Кавказского наместника, где сказано, что черкесо-гаи "выведены были из гор и поселены аулом на левом берегу реки Кубани, против станицы Прочноокопской. Это водворение состоялось в 1837 году, причем аул был назван Армяно-Армавирским". Упомянутое место образования аула располагается в 3-4 км. от современного Армавира, ниже по течению Кубани. Сегодня здесь находится пригородный поселок Красная Поляна. Авторы коллективной книги "Армавир" пришли к выводу о том, что на месте нынешней Красной Поляны в 1837 г. возник первый аул горских армян, который через два года переместился ближе к устью реки Уруп и поэтому 1839 год стал официальной датой основания Армавира. Ранее я также соглашался с этой версией, однако теперь, после обнаружения новых документов, ее можно опровергнуть.

Переселение Г. Х. Зассом на Кубань армян из земель егеру-хаевцев позволило некоторым исследователям считать датой основания Армавира 1838 год. Такого мнения придерживались первый бытописатель Армавира И. Иванов, известный северокавказский историк И. В. Бентковский, авторы популярных путеводителей по Кавказу Е. Вейденбаум и П. Надеждин. О том, что Армавир возник в 1838 г. сообщается в "Русской энциклопедии" в новейшем коллективном издании "Очерков истории Кубани". Как уже отмечалось выше, егерухаевские армяне были сначала поселены Г. Х. Зассом в ауле Домбайтук у станицы Темижбекской только в 1839 г. перешли на место нынешнего Армавира. Довольно часто в литературе и многочисленных справочных изданиях основание Армавира датируется 1848 годом. По всей видимости, это связано с тем, что в 1848 г. безымянному Армянскому аулу было присвоено название Армавир. Встречается также информация о том, что аул образовался в 1832-м или 1834 г. Эти сведения не подкрепляются источниками и, как мне представляется, являются банальными опечатками или досадными ошибками исследователей. Отмеченная разноголосица в Хронологии основания Армавира объясняется двумя главными причинами. Во-первых, переселение горских армян к российским границам являлось стихийным и неодномоментным процессом: сначала различные группы черкесо-гаев обосновывались в нескольких временных аулах на Кубани и только с 1839 г. стали собираться в одном месте вблизи устья Урупа, перед крепостью Прочный Окоп. И во-вторых, историкам не были известны Официальные первоисточники о возникновении Армавира, современные этому событию. В итоге приходится констатировать, что вплоть до последнего времени вопрос о точной дате рождения нашего города оставался дискуссионным и нерешенным.     В июне 2001 г. в Российском Государственном военно-историческом архиве в г. Москве мне удалось обнаружить документы, которые наконец-то позволяют поставить точку в решении проблемы датировки основания Армавира. В РГВИА, в фонде № 15264 "Штаб войск Кубанской линии", в 1-й описи хранится дело № 55, озаглавленное: "Дело по Канцелярии Начальника Правого фланга Кавказской линии о поселении Армянского аула противу крепости Прочно Окопской" (3 июня 1888 г. — 11 декабря 1842 г.). Собранные в нем первоисточники дают довольно ясную картину процесса образования и перво-начального становления Армавира.

Честь основателя нашего города по праву принадлежит командующему Кубанской линией генерал-майору Г. Х. Зассу. Для непосредственного руководства черкесскими армянами, жившими в аулах Домбайтук и Ушкундипс, по представлению Григория Христофоровича, командующий Кавказским корпусом 10 августа 1838 г. учреждает специальную должность пристава, на которую назначается хорунжий Моздокского казачьего полка Атарщиков 2-й. Вероятно, это был верный товарищ и боевой соратник Г. Х. Засса по службе в Чечне и Дагестане казак Георгий Атарщиков. В рапорте от 1 сентября 1838 г. хорунжий доложил начальнику Кубанской линии: "На повеление Вашего Превосходительства от 1-го сентября за № 1329 честь имею почтеннейше донести, что в управление Армянами, имеющими поселиться между укреплением Св. Георгия и крепостью Прочноокопскою я сего числа вступил, и требующиеся от меня сведения о народонаселении и имуществе их представлением к Вашему Превосходительству не замедлю". Впоследствии хорунжий (с 1839 г. — сотник) Атарщиков 2-й стал первым российским приставом (начальником) Армавира, ведавшим всеми вопросами управления и внутренней жизни аула.

В начале 1839 г. Г. Х. Засс окончательно определил место для основания нового объединенного аула черкесо-гаев: левый берег Кубани перед крепостью Прочный Окоп. Переселение горских армян из временных аулов к крепости генерал решил поручить главному приставу закубанских народов майору Венеровскому. 23 февраля 1839 г. Григорий Христофорович направил ему следующее предписание за № 376: "Состоящие до сего времени в моем распоряжении Армянские семейства двух Аулов противу станицы Темижбекской предлагаю Вашему Высокоблагородию принять в свое ведение; сколько же оных с разделением мущин, женщин и детей обоего пола, подробные сведения извольте потребовать от Пристава сих Аулов Хорунжего Атарщикова 2-го, который с сего времени равномерно также состоять должен в полном Вашем распоряжении.

Желая всеми зависящими от меня средствами улучшить благосостояние этих семейств и водворению их дать вид приличной Русским подданным, — я за необходимое признал поселить оных в одном месте, именно: на левом берегу Кубани противу крепости Прочно-Окопской; по сему прошу Ваше Высокоблагородие не упуская времени озаботиться о том, и теперь же начать это переселение, дабы медленностию не лишить их возможности заняться посевами на новом водворении.

Где же именно должно быть сему поселению место лично мною будет Вам показано, при постройках домов, прошу Вас особенно присмотреть за тем, чтобы не было большого стеснения, наблюдена правильность улиц, и чтобы посредине всего поселения уставлена была площадь, достаточная для построения Церкви.

Причем не излишним считаю предварить Вас, что прежде постройки домов, нужно будет приказать выкопать ров и устроить плетневую ограду, какими обнесены наши казачьи Станицы".

Одновременно Григорий Христофорович приказывает всем резервным начальникам Прочноокопского участка Кубанской линии оказывать майору Венеровскому всемерное содействие в переселении черкесо-гаев, "высылать к нему без всего замедления, то число казаков, какое он признает нужным", а также "немедленно выслать к нему из аулов нужное число арб, для поднятия имущества означенных армян".

Переселение черкесо-гаев на место, выбранное Г. Х. Зассом, состоялось в апреле 1839 г. 13 апреля майор Венеровский сообщил начальнику Кубанской линии, что "Армянский аул, бывший между станицами Кавказскою и Казанскою, на левом берегу Кубани сего числа отправлен мною к таковому же, находящемуся противу станицы Темижбекской со всем имуществом и скотом, под прикрытием 14-й мушкетерской роты Тенгинского Пехотного полка и резерва станицы Казанской. Соединя жителей обоих армянских аулов, буду стараться завтрашний день отправить хотя к ночи от места жительства выше сказанного последнего аула к назначенному Вашим превосходительством месту". Однако дальнейшее передвижение черкесо-гаев задержалось на несколько дней.

Когда обозы горских армян наконец-то потянулись левым берегом Кубани к Прочноокопской крепости, их защищал конвой солдат Тенгинского пехотного полка и, по некоторым данным, казаки Кавказского и Кубанского полков. Дойдя до возвышенной степной равнины, перед которой за рекой, на крутом уступе Ставропольского плато виднелись крепостные валы и постройки, переселенцы остановились и 21 апреля майор Венеровский из "стана за Кубанью" отправил генералу Г. Х. Зассу следующий рапорт: "Вследствие предписания вашего превосходительства от 23 числа истекшего февраля за № 376, жители армянских аулов состоявших между станицами Первый Темижбекскою, Кавказскою и второй Кавказскою и Казанскою, мною на показанное вашим превосходительством место доставлены".

Таким образом, 21 апреля 1839 г. на левый берег Кубани, против крепости Прочный Окоп, по приказанию генерала Г. Х. Засса майором Венеровским были приведены черкесские армяне, ставшие первопоселенцами пока еще безымянного аула, получившего позднее имя Армавир. Этот теплый весенний день и является точной датой рождения нашего города. Вышеприведенные архивные источники позволяют сделать принципиальный вывод о том, что Армавир был основан российскими военными властями, которые вплоть до мелочей продумали и осуществили все необходимые мероприятия по переселению и обустройству черкесо-гаев на новом месте.

Сам Г. Х. Засс, указывая в своих воспоминаниях дату образования аула, ошибается всего на несколько дней. Он писал, что "в этом же месяце (май 1839 г., — К. С.), переселил я на левый берег Кубани против Прочного Окопа выведенных мною из гор в 1839 году армян, которые, с отобранными у подполковника Петисова, составили около 300 семейств". Причиной хронологической неточности генерала является, скорее всего, давность события, поскольку его мемуары были опубликованы только в 1873 г.

Немного позднее жителей аулов Домбайтук и Ушкундипс в Армавир прибывает последняя крупная партия горских армян, вышедших из бжедуховских и шапсугских селений под предводительством Хакуба (Якуба, Джагупа, Акопа) Джантемирова. Генерал Г. Х. Засс всеми силами старался привлечь в молодой аул тех черкесо-гаев, которые еще оставались в горах. 22 марта 1840 г. он поручил сотнику Атарщикову 2-му "неослабно употреблять деятельнейшие меры через почетных людей вверенного Вам народа на склонение Армян, живущих между мирными горцами, принадлежащим к управлению Черноморской линии переселяться на жительство в аул, расположенный на левом берегу Кубани противу Прочноокопской крепости и сколько таковых семейств будет прибывать в этот аул мне каждый раз доносить с приложением именного списка по семействам и обозначением обоего пола душ". Весть об ауле и о благодеяниях российского военного начальства быстро разнеслась среди закубанских племен, и каждый год в Армавир приходили иногда поодиночке, а когда целыми семьями и фамилиями новые поселенцы. Российские власти проявляли всемерную заботу в обустрой-стве черкесо-гаев в Армавире. 27 апреля 1839 г. Г.Х. Засс сообщил начальнику Темижбекской станицы, что поскольку "Армяне, переселяющиеся к крепости Прочноокопской, отправляются за оставшимся на прежнем их жительстве имуществом, но такового забрать за один раз не могут, почему предписываю Вашему благородию караул, оставленный майором Венеровским, под присмотром коего находится их имущество, не снимать впредь до получения от меня разрешения". Григорий Христофорович постарался максимально обезопасить основанный им аул от набегов враждебных России горцев. 29 апреля 1839 г. он отправил поручику Тенгинского пехотного полка Воропанову приказ, в котором говорилось: "Предлагаю Вашему Благородию в теперешнем расположении Вашем близ армянского аула, оставив при унтер офицере 40 рядовых для защиты оного от нападений хищников приказать им иметь полную воинскую осторожность, а самим с рядовыми сего дня прибыть в крепость Прочноокопскую; при чем для соображения Вашего даю знать, что команда при армянском ауле будет находится до десяти дней". Начальник Кубанской линии стал внимательным и чутким покровителем жителей Армавира. Все, что происходило в ауле, Находилось под бдительным контролем российского генерала, во всем он принимал самое живейшее участие. 26 июня 1839 г. Г. Х. Засс предписал майору Венеровскому "Армянский аул, поселенный за Кубанью, противу крепости Прочно-Окопской не считать принадлежащим к управлению Главного пристава, ибо все распоряжения по управлению оному, пристав сотник Атарщиков должен получать лично от меня. Имеется немало свидетельств об участии Григория Христофоровича в решении различных бытовых нужд и проблем армавирцев. Так, в мае 1839 г. он помог вернуть жителям аула Борису Усикову и Аслану Нагаеву несправедливо конфискованных у них на Ставропольской ярмарке быка и лошадь. По рапорту Г. Х. Засса командующий войсками Кавказской линии и Черно-мории генерал-лейтенант П. Х. Граббе 6 июля 1839 г. распорядился произвести отпуск соли для жителей аула "по полутора пуда в год на каждую душу и по цене, назначенной для закубанцев". Григорий Христофорович проявлял трепетный интерес ко всему, что касалось жизни аула. Несмотря на всегдашнюю занятость, генерал находил время даже для исследований исторического прошлого первопоселенцев Армавира. 28 марта 1840 г. он отправил приставу Армянского аула сотнику Атарщикову 2-му следующее любопытное послание: "Чтобы иметь хотя приблизительные сведения в какое время первоначально появились между Закубанскими племенами Армянские семейства, которые ныне во множестве рассеяны по мирным и немирным Горским аулам, я предлагаю Вашему Благородию почетным старикам переселенным с разных мест в заведуемый вами аул составить именной список с историческим описанием родопроисхождения каждого предков и быта как их самих, так и предков оных между племен Горских". Исполнил ли это научное поручение пристав Армавира, к сожалению, пока неизвестно.

Помимо генерала Г. Х. Засса, майора Венеровского и сотника Атарщикова 2-го большую роль в выводе черкесо-гаев на Кубань сыграл армянский священник Карапет Арцивян. С 1815 г. для удовлетворения духовных нужд армян он переселяется в горы Черкесии. Странствуя из аула в аул, священник не только совершал различные религиозные обряды, но и призывал своих единоверцев переходить под покровительство России. По словам Шаган-Симона, Вардапет (монах) "во время опасностей как орел собирал черкесо-гаев под свое крыло, защищал и скрывал их от угроз до тех пор, пока не настал благоприятный момент сопроводить свою маленькую паству под крыло большого русского орла". С 1832 г. священник жил в Екатеринодаре, однако он продолжал регулярно навещать горные аулы, а впоследствии лично, тесно контактируя с Г.Х. Зассом, возглавлял переселение различных групп черкесо-гаев в Армавир. Сам он переезжает сюда в 1840 г. Все дальнейшие годы он служил священником в армяно-григорианском молитвенном доме, а затем в армянской Успенской церкви Армавира.

Карапет Арцивян прожил долгую и деятельную жизнь и скончался 3 октября 1866 г. в возрасте 102-х лет. Прах старца похоронили у стен Успенской церкви (ул. Кирова № 7), где он покоится и поныне. В 1910 г. на средства одного из купцов Тарасовых над могилой священника было сооружено монументальное надгробие-памятник из белого мрамора. На нем были высечены слова:

"Монах Арцивян Карапет жил героически.

И теперь его дела живут.

Среди рассеянных черкесских беспаственных армян

Он нашел истинных героических защитников веры.

Своей пастве жизнь отдал,

Беззащитным горцам внушил бесстрашие

Недремлющей, работящей, бессмертной душой своей!

Возвратил их из чужеземного плена.

Достойную память оставил он

Из поколения в поколение в Армавире армянском.

Скончался в 102 года 3 октября 1866 г.".

(Перевод с армянского Х. М. Багдасарова).

Г. Х. Засс покровительствовал армянским священникам и поддерживал контакты с высшим григорианским духовенством. В феврале 1840 г. генерал направил послание об основании Армавира астраханскому армянскому архиепископу Серовбе. В нём сообщалось: "Уже несколько лет, как используя все благоприятные моменты, успел переселить 300 семей армян из горных районов на равнины Кубани, которые поселились на левом берегу р, Кубани напротив Прочно-Окопского укрепления, и с военной, и с гражданской стороны они всем обеспечены".

Заселению и росту Армавира в значительной степени способствовал также контр-адмирал Л. М. Серебряков (К. М. Арцатагорцян), командовавший 1-м отделением Черноморской береговой линии. Установив связи с генералом Г. Х. Зассом, он принял непосредственное участие в переселении черкесо-гаев, живших среди причерноморских горских племен, в молодой Армавир.

Важнейшим фактором, повлиявшим на будущий рост и развитие Армавира, являлось его географическое положение, весьма благоприятное в экономическом и стратегическом отношениях. Армавир был основан на левом берегу Кубани, вблизи устья реки Уруп. Отсюда старая торговая дорога вела на Лабу и в земли горских племен, а рядом по высокому правому берегу Кубани пролегал тракт между Екатеринодаром и Ставрополем. У Армавира две эти дороги соединялись бродом. Всего через несколько месяцев после основания аула, в ноябре 1839 г. здесь был построен деревянный мост через Кубань. Совсем рядом, в Прочном Окопе находился крупный меновой двор. Таким образом, месторасположение нового аула имело существенные преимущества для развития посреднической торговли черкесо-гаев.

Армавир был окружен плодородными землями и пастбищами, рядом находились водные источники — реки Кубань и Уруп, не было также недостатка и в лесных угодьях. Благодаря этому, перед черкесо-гаями открывались широкие перспективы для занятий сельским хозяйством, земледелием и скотоводством. Этому же способствовали и климатические условия. Аул был расположен на возвышенной террасе, имеющей небольшой наклон к Кубани. Во время разливов река не затапливала поселение; после дождей вся вода сбегала вниз к Кубани, и поэтому местность здесь не заболачивалась.

Армавир занимал удачное стратегическое положение. Здесь поселенцам аула были обеспечены хорошие условия для мирной и безопасной жизни. На правом берегу Кубани, на крутом уступе Ставропольского плато, перед Армавиром возвышалась сильная российская крепость Прочный Окоп, а верстах в 20-ти к югу, на правом берегу Урупа, находилось Георгиевское укрепление. На западе, по реке Лабе, одновременно с основанием Армавира, началась постройка Лабинской (Новой) укрепленной линии. Таким образом, Армавир был довольно неплохо защищен от внезапных набегов горцев. Жители аула с полным правом могли рассчитывать на то, что их нужды не останутся без внимания российских властей, так как рядом, в Прочном Окопе, проживал начальник Кубанской Линии генерал Г. Х. Засс. Фактор удачного месторасположения аула впоследствии способствовал превращению Армавира в крупный торгово-промышленный центр, важный транспортный узел Северного Кавказа.

Первые сакли черкесо-гаев стали возводиться на небольшой территории, ограниченной берегом реки Кубани и современными улицами Чичерина и П. Осипенко. Вскоре после основания аула в центре поселения армавирцы приступают к строительству деревянной церкви.

Выйдя из разных районов Черкесии, горские армяне образовали в Армавире четыре отдельных квартала: Хатукай, Егерухай, Гяурхабль и Хакубхабль. В первых двух кварталах обосновались переселенцы из земель хатукаевцев и егерухаевцев; население третьего состояло из жителей бывшего армянского аула Гяурхабль, и четвертая община была названа в честь Хакуба Джантемирова — предводителя выходцев из бжедуховских и шапсугских аулов. Есть также мнение, что последний квартал именовался Хьакуцухьабл, поскольку его населяли армяне, проживавшие ранее среди племен хакучинцев.

Первоначально черкесо-гаи не озаботились подысканием своему селению более или менее оригинального имени и называли его Ермэлыхъэбл, что в переводе с адыгейского значит "Армянское селение". Также именовали будущий Армавир и окрестные горцы, однако многие из них называли аул селением гяуров (христиан, иноверцев), что по-черкесски звучит как Джаурхъэбл. В документах российской военной администрации аул черкесо-гаев именовался Прочноокопским армянским селением или же Армянским селением на Кубани.

Для выбора имени аулу генерал Г. Х. Засс прибегнул к помощи ставропольского армянского священника Петроса Патканяна, который сперва предложил название Хайкашенк ("Армянское здание"). Жители аула однако не согласились с этим неблагозвучным для них вариантом, так как по-черкесски слово "ха" означало "собака". Только в 1848 г., по предложению того же Петроса Патканяна, аул получил название Армавир в память о первой столице Армянского царства. Этот древний город Армении был основан урартийским царем Аргишти в VIII в. до н.э. и получил название Аргиштихинили. Он располагался на левом берегу р. Араке у подножия горы Алагез. Впоследствии на этом месте армянским царем Еруандом был отстроен город Армавир, ставший столицей Армении. Название города было связано с легендарным царем Арамаисом, который якобы еще в 1980 г. до н.э. основал здесь город. В конце III в. до н.э. столица государства переносится Еруандашат (Ервандашат), а Армавир приходит в упадок, однако его имя веками сохранялось в памяти армян.

В лице переселенцев черкесо-гаев Россия обрела верных союзников и важных торговых посредников в мирных отношениях с горцами. Армавир с момента своего основания стал заметным форпостом российского влияния в Закубанье, и его история оказалась навеки связана с судьбами всего государства.