Григорий Христофорович Засс

Автор С. Н. Ктиторов

Григорий Христофорович Засс, барон, фон, генерал от кавалерии, один из героев Кавказской войны; родился 29 апреля 1797 г. и в 1813 г. поступил юнкером в Гродненский гусарский полк, с которым и участвовал в сражениях (с французами во время Наполеоновских войн, - К.С.) под Дрезденом, Кульмом, Лейпцигом и др. За проявленную доблесть был награжден знаком отличия Военного Ордена и произведен в корнеты с назначением в Чугуевский уланский полк. По окончании военных действий за границей Засс перешел на службу в Псковский кирасирский полк, в 1820 г. в чине штабс-ротмистра, перевелся в Нижегородский драгунский полк, а в 1826 г. - в 43-й егерский полк и в том же году был произведен в майоры с назначением в Навагинский пехотный полк. С этим полком Засс участвовал в войне с Турцией на Кавказе в 1829 г. и за боевые отличия был награжден орденом святого Владимира 4 ст. с бантом и чином подполковника. Только с назначением его в 1830 г. командиром Моздокского казачьего полка начинается настоящая боевая деятельность Засса на Кавказе, стяжавшая ему славу в рядах Кавказской армии и грозную репутацию среди горцев. Совершив с полком две экспедиции в Чечню и Дагестан в 1831 и 1832 гг. и награжденный чином полковника и орденом святой Анны 2 ст., Засс, зарекомендовавший себя отличной деятельностью, энергией и самостоятельностью, был назначен в 1833 г. командующим Баталпашинским участком Кубанской линии. Изучив хорошо характер горцев и не жалея денег, Засс имел всегда в своем распоряжении прекрасных лазутчиков, которые осведомляли его о сборе хищников, их намерениях и направлении набегов. Засс уничтожал эти намерения в самом начале, появляясь ранее, чем скопища горцев пускались в путь, уничтожая аулы, захватывая пленных и угоняя скот. Желая отодвинуть аулы немирных горцев как можно далее от нашей кордонной линии, Засс систематически уничтожал горские селения вблизи Кубани и Лабы, налетая на аулы, уничтожая их и прокладывая, по примеру Ермолова, просеки по обоим берегам pp. Лабы и Ходзя. Так, в 1833 г. Засс с Навагинским пехотным полком и линейными казаками делал удачные поиски по pp. Урупу и Лабе против бесленеевцев, соединившихся с абадзехами и беглыми кабардинцами; в декабре 1834 г. ходил к р. Белой для наказания абадзехского старшины Алли-Харцицова; в феврале 1835 г. сделал набеги на убыхов в верховьях р. Чадаго и на Богосский аул у истоков р. Ходзи. Это смелое вторжение Засса в горы, до тех пор нетоптанные русской ногой, и в ущелья, считавшиеся непроходимыми, навело ужас на окрестных горцев, которые тотчас же явились просить забвения прошлого и покровительства русского правительства. В том же 1835 г. (на самом деле в октябре 1834 г., - К.С.) Засс был назначен командующим Кубанской линией, награжден золотой саблею с надписью "За храбрость", а в январе 1836 г. произведен в генерал-майоры. В этом году Засс произвел под своим личным начальством ряд экспедиций по р. Белой, побывал на вершинах р. Псефир, разорил там аул закубанских абреков, прошел по pp. Лабе и Кубани и, выйдя в тыл партии горцев, направлявшейся на Кисловодск, разбил и рассеял ее. Несмотря на тяжкие удары, которые Засс обрушивал на закубанских горцев, они уважали его за храбрость и верность слову. Никто так не умел пользоваться суеверием черкесов, как Засс. Всегда шутливый и веселый, он при помощи волшебных зеркал, панорамы, электрической машины, музыкальных табакерок и т.п. сильно действовал на воображение горцев и извлекал из того значительную для себя пользу. Особенно помогали Зассу внушать горцам уверенность в том, что ему известно все, что делается в аулах и в горах, панорамы, которые рисовал ему с мельчайшими подробностями специальный художник, сопровождавший Засса в экспедициях. Разными штуками и фокусами он сумел убедить черкесов, что может заговаривать пули, превращать порох в золото и т.п. В 1838 г., желая наказать 2 аула за обман, Засс сам обманул их, разыграв комедию своей смерти, и когда горцы уверились, что Засс умер, он в ту же ночь налетел нежданно на их аулы и сжег их. В 1840 г, Засс был назначен начальником правого фланга Кавказской линии и тогда же положил начало Лабинской линии устройством станиц Урупской, Вознесенской, Чемлыкской и Лабинской. Ему же обязаны своим возникновением Армавир и многие укрепления, одно из которых было названо именем Засса. Произведенный в том же году в генерал-лейтенанты, Засс в 1842 г. по болезни оставил службу на Кавказе и был зачислен по кавалерии, а в 1848 г. и вовсе покинул службу. Однако, он не долго пробыл в отставке. Паскевич, знавший Засса по Кавказу, будучи назначен главнокомандующим действующей армией, направленной против венгров, убедил Засса принять участие в кампании. Засс был назначен начальником авангарда III пехотного корпуса и участвовал в сражениях под Вайценом и Дебречином. По окончании войны Засс снова вышел в отставку. Полученные им: в 1829 г. - контузия в левый бок, в 1832 г. - рана пулею в правое бедро навылет, в 1834 г. - рана пулею в правую руку с повреждением кисти и в 1838 г. - рана пулею в левую ногу навылет - окончательно расстроили его здоровье. В августе 1864 г. Император Александр II вновь призвал Засса на службу. Он был назначен состоять по Кавказской армии, с зачислением в запас, в 1877 г. был произведен в генералы от кавалерии и умер 4 декабря 1883 г.
Военная энциклопедия. СПб., 1912. Т. 10. С.485-486.

Несколько слов о генерале Зассе. (С Кубани)

Недавно я посетил старого кавказского ветерана, генерал-лейтенанта барона Григория Христофоровича Засс, в имении его Шеден, находящемся близ Фрадебурга, в Курляндской губернии. Поистине, мне выпала завидная доля, снова, после многих протекших лет, увидеть героя Кавказа и передать ему от всех кубанских и закубанских сослуживцев поклон и душевное приветствие. Встреча эта оставила во мне глубокое и неизгладимо-отрадное впечатление, и такое чувство, полагаю, поймет всякий, кто имел счастье быть близким к Григорию Христофоровичу или служить под его непосредственным начальством. На Кубани достаточно произнести одну фамилию генерала Засса, чтобы воскресить в памяти казака былые подвиги геройской храбрости и те драмы народной ненависти, к пресечению которых с неутомимою настойчивостью стремился генерал Засс. Как боевой генерал и как администратор, Григорий Христофорович оказал незабвенные услуги нашему краю, а вместе с тем? конечно, и отечеству. До него шайки непокорных горцев свободно рыскали на Кубанской линии, грабили и опустошали казачьи хутора и безнаказанно уводили в плен их жен и детей; до него точно грозовая туча, разящая и разрушающая, беспрерывно носилась над бедными станицами: не красна была жизнь за укрепленными валами и баррикадами, тянувшаяся изо дня в день, в постоянно напряженном выжидании врага. При таких условиях жизни, естественно, экономический быт казака находился в самом плачевном состоянии; неразлучными его сотоварищами на работе ли, в поле, дома ли, во сне ли были винтовка, шашка и кинжал, и только с принятием генералом Зассом начальства над Кубанскою линиею, казак вздохнул свободнее и мог без прикрытия бороздить почву... Под его начальством, казаки чувствовали себя непобедимыми, и заранее были уверены в успехе предприятия: их не страшила численность неприятеля, лишь бы с ними был "могучий вождь", генерал Засс. Сами горцы высоко ценили заслуги генерала, его отвагу и изумительное умение пользоваться обстоятельствами; они верили в его непобедимость и доходили до самых химерических о нем умозаключений. Бывали случаи, что при самой жаркой схватке горцев с казаками, вдруг пронесется между ожесточенными бойцами: "Засс тут", - и громадное скопище горцев в панике бросается назад. Например, в 1842 году, на станицу Васюринскую напало до 10,000 горцев. Такая масса, собравшаяся для убийства и хищничества, конечно, легко задавила бы "станичонку"; горцы уже ломились по улицам и захватывали, что попадалось под руку. Но вот между победителями, точно электричество, проносится "Засс тут", и вся эта воинственная масса, бросив заграбленное и пленных, в ужасе спешит за Кубань, в лесные дебри... Да. имя генерала Засса не умрет в народе: его боевые подвиги на столько бывали неожиданными и смелыми, что в настоящее мирное время кажутся уже легендарными; про эти подвиги и теперь еще поет старый казак, и в монотонно-однообразной песне передает кубанский горец. Это имя займет вполне заслуженное и почетное место в истории покорения Кавказа, а благодарное казачье потомство почтит память храброго генерала каким-нибудь полезным учреждением.

Понятно, с каким чувством я, служивший когда-то при генерале Зассе, входил в его дом. Я ожидал встретить генерала согбенным и больным, но был приятно удивлен, застав его совершенно бодрым и свежим. Барон Засс встретил меня отечески и как близкого ему человека, и как кавказца, неразлучно участвовавшего с ним в делах против горцев. Я прожил в имении Шеден 10 дней. Григорий Христофорович, как и в былое время, расположения духа веселого, словоохотлив, неутомим в распросах и в разговоре, в особенности, когда рассказ его коснется прошлых военных действий на Кавказе...

Григорий Христофорович горячо интересовался последними переменами и преобразованиями, совершившимися на Кавказе. Его распросам, по поводу этих перемен, казалось, не будет и конца: несказанно радовался он успеху русского оружия, и покорению, и заселению края, и реформам, и развитию гражданственно-экономического строя под высоким управлением Августейшего Наместника. Слушая мой краткий перечень событий на Кавказе, генерал повторял только: "слава Богу, слава Богу!"...

Десять дней прошли для меня незаметно. Прощаясь со мною, генерал прижал меня к своей груди и с грустью сказал: "Прости! В этой жизни мы вряд-ли увидимся. Ты знаешь, как я тебя и твоего покойного брата любил и люблю не менее своих детей. Ты оправдал мое отеческое о тебе попечение, и я радуюсь за твои успехи"... Поспешно я вскочил в карету и понесся по дороге к Фрадебургу. Выглянувши из окна кареты, я видел, как генерал Засс все еще стоял на балконе с малолетним сыном и махал в след мне платком... Я невольно предался глубоким и безотрадным думам.

Возвратившись в Кубанскую область, в стан. Прочноокопскую, бывшую резиденцию генерала Засса, я счел своею священною обязанностью передать старожилам-казакам поклон от их старого начальника. Весть, что он жив и что я привез от него поклон, быстро разнеслась. Казаки и горцы, в течение прожитой мною недели в стан. Прочноокопской, ежедневно являлись ко мне с распросами: "Точно-ли жив их храбрый полководец и завоеватель; здоров-ли, весел-ли и доволен и имеет-ли детей, и отчего это наш орел за долгие годы ни разу не навернулся к нам, хотя-бы землю свою, грудью и кровью заслуженную, посмотреть... Такие же вопросы, вытекающие из чувства глубокого уважения и преданности к народному герою, задавались мне и в закубанских станицах...

Г. А-в. (Георгий Атарщиков, - К.С.).

Русский инвалид. 1873. № 146.