Золотой Чемодан

(серия "Легенды и байки города")

Александр ФЕДОРОВ,

участник боевых действий

Великой Отечественной войны.

ЛЮДИ ЗОЛОТОЙ ПРОБЫ

Репортаж из военного лихолетья.

После войны, сменив профессию летчика пикирующего бомбардировщика на ручку и блокнот журналиста, я преобразился в корреспондента Краснодарского Радио по Армавирскому региону районов, протянувшемуся вдоль рек Кубани и Урупа на сотни километров. Богатый благодатный край! Думал, передохну тут от боевых тревог. Но ошибся. Они и здесь доставали на каждом шагу. Заставляли снова и снова возвращаться к делам сороковых лет. Да и былой уверенности фронтовика в том, что только вот там, на передовой свершались настоящие подвиги, поубавилось после многочисленных будничных встреч с теми, кто здесь, в тылу отдавал все для фронта, жертвовал последним и самым дорогим, страдал, боролся и погибал в противостоянии фашизму во имя нашей общей Победы. И таких, не отмеченных никакими наградами героев было, пожалуй, не меньше, чем ратных.

И о них сегодня, в юбилейный канун Победы в Великой Отечественной мой репортаж из военного лихолетья, рассказ о том, какими они были тогда и какими мы их видим сегодня через толщу шести десятка лет.

Однажды на Армавирский корпункт мне позвонила женщина и слабым голосом с горечью, сославшись на то, что сама она, видимо, уже не жилец на этом свете, сказала, что хочет поведать людям о том, о чем они непременно должны знать. И попросила о встрече у нее на дому.

Я с трудом отыскал на окраине города ее маленький уютный в зелени домик. И в течение нескольких часов завороженно слушал Анну Авдейкину, эту хрупкую седовласую женщину, о делах простых людей, истинных патриотов, отстаивавших в дни войны честь и достояние Земли Русской. А перед уходом получил в подарок и ее дневники, по которым сделал несколько радиопередач для кубанцев.

А теперь, чтобы читателю дальше все было понятнее, хочу возвратить его внимание к ключевому событию, которое произошло на Крымском полуострове еще в январе 1926 года.

КЕРЧЕНСКИЙ КЛАД МЕНЯЕТ ПРОПИСКУ

Семен Нешев, житель села Марфовка, что неподалеку от Керчи, решил построить новый дом. Благо, что добротный строительный камень был прямо под боком. Сельчане брали его из защитного Аккосова вала, возведенного еще древними готами поперек всего полуострова - от берегов Азовского и до самого Черного моря. Добывал камень здесь и Семен. И однажды он наткнулся на древнее захоронение. Это был бесценный клад. Такого обилия искусных готских памятников из золота и драгоценных камней, датированных III-V веками нашей эры, здесь никогда ранее не находили. Это стало сенсацией к столетнему юбилею Керченского историко-археологического музея, где до войны хранились и многие другие уникальные исторические находки полуострова.

В сентябре 1941 года, когда танки фашистов прорывались в Крым, возникла необходимость срочно эвакуировать сокровища музея. И тогда самые ценные золотые вещи упаковали в большой фанерный чемодан, обитый черным дерматином и под номером 15 вместе с двумя десятками других ящиков с экспонатами и научными архивами подготовили к отправке через Керченский пролив в Краснодар.

Что же было уложено в тот чемодан? В описи, приложенной к нему, за подписью директора музея, известного ученого-археолога Юлия Марти, указывалось, что там находились все предметы Марфовского клада, найденного Семеном Нешевым, золотая диадема, украшенная сердоликами и зернами граната, большая золотая пряжка, наушные подвески, многочисленные женские украшения. А также там была большая коллекция понтийских и боспорских монет II-I веков до нашей эры, золотые изделия с изображениями скифов, пьющих вино из рога, барельефы сфинкса и юноши, сдерживающего коня. Еще в чемодане находились золотые бусы, маски, пояса и всевозможные браслеты, кольца, перстни, подвески и медальоны. Стоит назвать и коллекцию монет из червонного золота греческого и римского времен, древнюю иконку и многое, многое другое, всего семьсот девятнадцать изделий.

26 сентября 1941 года директор музея Ю.Марти и работница Керченского горисполкома Ф.Т.Иваненкова переправили музейные ящики на катере из Керчи через пролив в Тамань, а оттуда на военных автомашинах повезли в Краснодар. По дороге конвой 0бомбили немецкие самолеты. Сопровождающие прятались в придорожных канавах и в лесопосадках, оставляя в машинах все, кроме самого тяжелого чемодана под номером 15.

Но в столице Кубани Марфовский клад пробыл недолго. Немцы подступали к городу. И тогда золотой чемодан отправили дальше, в Армавир. А после того, как в Краснодар вступили гитлеровцы, сюда из Берлина прибыла зондеркоманда, в ней вместе с гестаповцами были германские археологи, которые охотились за Керченским кладом.

ИСПЫТАНИЯ СОКРОВИЩАМИ

Из дневника А.Авдейкиной.

"Январь 1942 года. Я работала в секретном отделе Армавирского горисполкома. Помню, вызвал меня к себе председатель Василий Малых и распорядился принять от прибывших из Керчи Иваненковой и какого-то еще пожилого мужчины содержимое чемодана №15. Открыли его в присутствии специально созданной комиссии. Стоит ли говорить, что все мы были потрясены увиденным чудом. Но время и ситуация не позволили долго любоваться прекрасным.

Все сошлось по описи. Замки чемодана опечатали сергучем. Потом поставили в мою служебную комнату на четвертом этаже, где хранились особо важные документы. О том, что находилось в чемодане и где он хранится, знал, конечно, очень узкий круг надежных людей.

Август 1942 года. Я заболела тифом. Долго валялась. Едва выкарабкалась. А потом снова слегла с воспалением легких. Несколько недель лежала в беспамятстве. А когда очнулась за окнами уже стоял август. Соседи сообщили мне, что немцы подходят к Армавиру. Многие учреждения эвакуируются. И тут я вспомнила о золотом чемодане. Где он? Ведь главная ответственность за него лежала на мне. Кое-как поднялась с постели и, шатаясь, побрела к Дому Советов. А здесь - двери и окна настежь. В кабинетах все перевернуто. С трудом поднялась на четвертый этаж. Вошла в свою служебку и глазам не поверила. В сваленных в кучу бумагах валялся тот самый дерматиновый чемодан.

Боже мой, как же его оставили? Наверное, те, кто собирали секретные документы, подлежащие эвакуации или ничего не знали о сокровищах, или просто забыли о них в спешке. С виду-то чемодан был совсем невзрачный, обшарпанный.

Что же делать? Одной - не поднять. Там золото. А кому я могу доверить такое? И не оставлять же все это немцам!

Вернулась домой. Кликнула своего племянника Шурика. Ему тогда и четырнадцати -то не было. Бледный да худющий. Зато толковый. Сразу все понял. Бежим снова к Дому Советов. Поднимаемся наверх. И вдруг страшный взрыв потряс здание. Ну, думаю, все пропало. Но оказалось, бомба угодила в соседний дом.

Мы все-таки благополучно вынесли тяжелый чемодан на улицу. Едва волокли вдвоем. Спешили, волновались. Отдыхали через каждую сотню шагов. Во мне самой-то тогда после болезни оставалось не более сорока килограммов, да и мальчонка на ладан дышит. На помощь подоспела моя сестра Полина. Кое-как втащили чемодан в наш двор, что на улице Лермонтова. И я пошла искать сборный мобилизационный пункт. К счастью, там оказался председатель горисполкома В.Малых. Рассказала ему все. Надо было видеть, как он разволновался и стал искать машину, чтобы забрать музейный груз. А я снова побрела домой. Земля дрожала под ногами. Город снова бомбили. Вокруг пыльный полумрак и свист осколков.

Наконец Малых пригнал старенькую полуторку. Здоровые мужики вдвоем с трудом подняли чемодан в кузов. Председатель приказал мне и шоферу гнать прямо в горы, в станицу Спокойную. И сдать драгоценности в районный банк. Все другие выезды уже контролировали гитлеровцы.

Дорога оказалась не легкой. Машину обстреливали. Пробили шины, кабину и радиатор. Но мы все же кое-как добрались до станицы. Сдали золотой груз директору райбанка Якову Лободе и сразу же двинулись в обратный путь. Но не проехали и десятка километров, как наткнулись на немецкий патруль. Вместе с сотней других беженцев нас собрали на лесной поляне. Я очень боялась, что станут обыскивать и найдут у меня акт о передаче ценностей в банк. Но было темно и немцы отложили обыски до утра. Ночью я разорвала в мелкие клочья акт и зарыла их. А сама сбежала и несколько месяцев скрывалась в окрестных хуторах.

Февраль 1943 года. После освобождения Армавира, наконец, вернулась домой. Изможденная, худая, поседевшая. Родные едва признали меня. И первое, что сообщили: сразу после моего отъезда в дом заявились гестаповцы. Учинили разгромный обыск. Продырявили штыками не только стены, стог сена, но и перину с подушками. И все допытывались - куда, когда и на чем я уехала из города, что взяла с собой и кто сопровождал меня? И конкретно спрашивали о черном чемодане, который, как им стало известно, я унесла из Дома Советов. Значит гестаповская зондеркрманда знала о золотом чемодане, что он уже здесь. Искала его и шла по нашим следам.

На этом записи Анны Авдейкиной обрывались. И о дальнейшей судьбе Керченских сокровищ можно было что-то узнать только в предгорной станице Спокойной. Тем более что вскоре Анны Моисеевны не стало.

ПАРТИЗАНСКИМИ ТРОПАМИ

Последним пунктом, где остался Керченский клад, был районный банк Кубанской станицы Спокойной. Выезжаю туда. Встречаюсь с финансистами, с ветеранами партизанского движения и узнаю, что после того, как в станицу нагрянули фашисты, в августе 1942 года, директор банка Яков Лобода погрузил на бричку банковские ценности вместе с черным чемоданом и попытался эвакуировать все к партизанам. Но далеко уехать не смог. Прямо на окраине станицы его остановили немцы. Казалось, судьба готского золота тут же будет решена. Но, к счастью, патрули не стали рыться в поклаже "селянина", а просто завернули бричку с ездоком обратно. Однако, Лобода знал дороги лучше пришлых. Он выехал по другой улице в лес и подался к партизанам. Сдав им ценности, остался в отряде. Месяца три совершал вместе с ними нападения на оккупантов, участвовал в стычках и засадах, скрываясь в лесах. Зимой сорок второго партизаны попали в окружение. Долго отбивались. Но кончались боеприпасы и продовольствие, было много больных и раненых. И тогда решили, небольшими группами прорываться в населенные пункты. Тут и пришлось прятать в горном лесу все, что нельзя было унести с собой. Спрятали и золотой чемодан. Ветераны утверждают, что среди тех, кто "второй раз предавал сокровища земле", были командир отряда Петр Соколов, Яков Лобода, казначей Ирина Гульницкая и комиссар Иван Мальков. Командир погиб в бою при выходе из окружения. Лободу с двумя товарищами тогда же схватили гитлеровцы. В тюрьме их пытали, надеясь выведать секрет захоронения клада. Обещали сохранить жизнь в обмен на тайну. Но, так и не узнав ее, Лободу и его товарищей расстреляли.

Не остались в живых, вскоре после войны, и комиссар Иван Мальков, и казначей отряда Ирина Гульницкая. Ее дочь Лариса, в то время тоже находившаяся среди партизан, подтвердила, что мать действительно имела какое-то отношение к "золотому чемодану", который, по ее словам, доставил ей много страданий. Но никаких подробностей она дочери никогда не рассказывала. Зато Лариса предположила, что о тайнике мог знать еще и начальник штаба отряда Михаил Иванович Комов. А когда мне удалось его отыскать, он вспомнил, как перед выходом из окружения, в лесу закапывали остатки снаряжения и что, кажется, там был черный чемодан. Это происходило неподалеку от станицы Бесстрашная. А место было помечено на полевой карте командира отряда Соколова.

… Сколько раз вот так уже казалось, что разгадка тайны где-то совсем рядышком, как вдруг она снова ускользала. Но, как и где теперь искать полевую карту погибшего командира? Правда, это уже другое, послевоенное и даже возможно детективное продолжение истории о Керченских сокровищах. И это уже дело не только журналиста. Честно говоря, меня на это расследование, прежде всего, направляло желание исследовать и понять психологию людей, близко соприкасавшихся с бесценными сокровищами, начиная с крестьянина Семена Нешева, нашедшего клад, а потом многих других, сопровождавших, оберегавших и хранивших эти ценности, а также расстрелянных, но не открывших тайну партизан. Ведь у всех у них были возможности воспользоваться драгоценностями или, скажем, заплатить ими за свои жизни. Но они оказались выше этого.

В процессе поисков и расследования я понял, что эти люди совсем не считали себя героями, но стали именно таковыми, когда судьба столкнула их с необходимостью выбора между шкурной алчностью и элементарной честностью, подлым предательством и беззаветной преданностью, между грязной продажностью и истинной любовью к своей земле, ее народу. И они сделали свой единственно верный выбор! Это были люди своей эпохи.

Р.S. Поставил точку и задумался. Напрашивается сравнение, скажем такое: а что если бы вот такой же соблазн, вроде Керченского клада, вдруг выпал сегодня на долю представителям нынешнего поколения, как бы они поступили теперь? Вопрос, конечно, не простой. Ответов на него категоричных и спорных напрашивается много. Вот пусть читатели и ответят на него, хотя бы просто сами себе.

Вернуться к списку историй