§ 1. Специфика этнопрофессионального состава местного населения

Автор С. Н. Ктиторов

к содержанию

С глубокой древности Северный Кавказ и в том числе наш кубанский регион являлись важным перекрестком культур и цивилизаций. Здесь пересекались пути многих европейских и азиатских народов, в результате межэтнических контактов складывались ценные традиции добрососедства и взаимопонимания. Включение северокавказских земель в состав Российской империи, с одной стороны, активизирует процессы мирного сотрудничества и общения между разными народами, интегрировавшимися в единую социально-экономическую систему, а с другой, — открывает перед ними широкие перспективы развития собственных национальных культур. Подданным Российского государства не запрещалось сохранять и приумножать свои самобытные традиции и обычаи, хозяйственный уклад, язык и религию. Пожалуй, это обстоятельство, проистекающее из в целом толерантного характера русского человека, делало Россию привлекательной для представителей многих этносов, как коренных, так и переселенцев, обретавших здесь свою вторую родину. Межнациональное добрососедство и стремление к единению — это одна из характерных особенностей нашего Отечества, такое свойство, которое известный ученый-кавказовед В. Б. Виноградов определил как универсальное явление "российскости".

В составе Российской империи Кубанская область всегда выделялась своей полиэтничностью и пестротой населения. В XIX в. из опорного края державы регион превращается в богатейшую житницу государства. На привольных кубанских просторах, среди плодородных полей и пастбищ, один за другим вырастают многолюдные города и села, хутора и станицы со своей самобытной культурой и укладом жизни. В составе населения области присутствовали и русские крестьяне — выходцы из центральных губерний, искавшие на юге страны лучшую долю, и доблестные кубанские казаки — защитники и опора государства, и представители местных горских народов, сохранявшие самобытную национальную культуру с яркими восточными традициями, и беженцы-переселенцы из Закавказья, нашедшие на гостеприимной Кубани кров и спасение от религиозных притеснений, и домовитые немецкие колонисты, облагораживающие землю разумным хозяйствованием, а также — греки, поляки, евреи, болгары, чехи и многие другие.

В 1897 г. в Российской империи была проведена первая всеобщая перепись населения, в ходе которой принадлежность к той или иной этнической группе учитывалась по родному языку человека. Большинство жителей Кубанской области назвали родным языком русский (в том числе великорусский, малорусский и белорусский) — 1 737 908 чел., затем (в порядке убывания численности говорящих): черкесский — 38 488 чел., карачаевский — 26 877 чел., немецкий — 20 778 чел., греческий — 20 137 чел., кабардинский — 14 340 чел., армянский — 13 926 чел., абхазский -12 481 чел., ногайский — 5880 чел., молдавский — 5370 чел., татарский-3848 чел., польский-2719 чел., турецкий-2187 чел., осетинский — 1973 чел., еврейский — 1942 чел., цыганский -1753 чел., мордовский — 1494 чел., чешский — 1213 чел. и мн. др. Всего же, по данным переписи 1897 г., в Кубанской области проживало 1 918 881 чел.

В конце XIX — начале XX в. Армавир по своей полиэтничности заметно выделялся даже в масштабах Кубанской области. После проведения Владикавказской железной дороги в селение стали прибывать массы переселенцев из различных уголков России. Удачное месторасположение Армавира на линии железнодорожной магистрали, посреди обширного сельскохозяйственного района с плодородными черноземами, вблизи от важнейших торговых центров Кубанской и Терской областей и Ставропольской губернии привлекало сюда не только русских, но и представителей многих других народов, живущих в нашем Отечестве.

В 1882 г. известный кубанский историк и общественный деятель Е. Д. Фелицын произвел тщательный сбор сведений о всех населенных пунктах области, а также о численности и национальном составе их жителей. По данным этого обследования, в Армавире проживали: армяне, абадзехи, бесленеевцы, евреи, греки, немцы и русские. В других населенных пунктах Кубани контингент жителей был более однородным. Даже в областном городе Екатеринодаре Е. Д. Фелицын зафиксировал представителей только 4-х этнических общин: русских, украинцев, армян и евреев.

Важным стимулом для усложнения этнической структуры жителей Армавира являлся всесторонний экономический рост села. Торговые интересы привлекали сюда не только выходцев из различных областей Российской империи, но и иностранцев. Некоторые из них находились в Армавире временно, однако, тем не менее, они оказывали заметное влияние на формирование своеобразного этнического облика местного населения. Пестрый многонациональный состав жителей стал одной из отличительных черт Армавира конца ХГХ — начала XX в., на что неизменно обращали свое внимание многие современники. Так, в одном из газетных очерков 1889 г. отмечалось: "Чтобы понять, кто населяет Армавир, необходимо представить себе население города Одессы. И Армавир, подобно Одессе, разумеется в миниатюре, населяют все народы земного шара... Здесь каждый народ имеет свою физиономию, влияющую на общий ход жизни. Никто здесь не обезличен, каждый имеет свой национальный кружок". В числе представителей конкретных национальных общин Армавира автор статьи называл армян, русских, французов, немцев, поляков, евреев, греков, персов, австрийцев, грузин, туркмен, татар, горцев, итальянцев и даже упоминал одного "гордого янки". Уже в начале XX в. из-за пестрого многонационального состава местного населения современники именовали порой Армавир "новым Вавилоном".

С конца 1880-х гг. большинство жителей Армавира составляли русские, удельный вес которых постоянно увеличивался. Однако на протяжении всего дореволюционного периода другие этнические общины также играли весьма заметную роль в жизни села и города. Неоднородный этнический состав населения Армавира четко зафиксирован в материалах первой всеобщей переписи 1897 г. Как уже указывалось, в качестве критерия национальной принадлежности при проведении переписи был избран родной язык человека. В соответствии с этим признаком население Армавира в 1897 г. распределялось следующим, образом:

Народности   Количество (чел.) В % от всего населения

Русские (в том числе великороссы, малороссы и белорусы)         11 235         62

Армяне (в том числе черкесо-гаи)        4756  26,3

Немцы  1269  7

Греки   269    1,5

Кавказские горцы    154    0,8

Поляки 122    0,7

Татары 120    0,7

Грузины         51      0,3

Евреи   27      0,1

Венгры 25      0,1

Остальные     85      0,5

Всего населения      18113 100

В начале XX в., в результате постоянного наплыва в Армавир выходцев из российских губерний, процентное соотношение этнических общин села заметно меняется в пользу русских жителей. По количественному же показателю порядок расположения проживавших в Армавире народов в основном остается прежним. Об этом свидетельствуют данные следующей таблицы:

Этнические общины Армавира в 1911 г.        Количество (чел.) В % от всего населения

Русские 32 983         74,1

Армяне 7880  17,7

Немцы  2854  6,4

Поляки 208    0,5

Татары 178    0,4

Грузины         54      0,1

Остальные     343    0,8

Всего населения      44 500         100

Представители многочисленных национальных групп Армавира выделялись из общей массы его обитателей не столько внешним обликом и иноязычьем, сколько своими самобытными занятиями. Каждая этническая община сумела найти здесь особое место в экономической или общественной жизни, выполняя присущие ей специфические функции.

Русские, составлявшие с конца XIX в. подавляющее большинство населения Армавира, были заняты практически во всех сферах местной жизни. В основном, русская община включала в себя выходцев из центральных и южных губерний страны: Курской, Орловской, Рязанской, Тамбовской, Тульской, Черниговской, Воронежской, Екатеринославской, Полтавской, Таврической, Харьковской и Ставропольской губерний, а также переселенцев из Донской и Терской областей. Большинство русских жителей Армавира относилось к сословию крестьян, однако сельское хозяйство не являлось для них главным промыслом. По данным всеобщей переписи 1897 г., самой распространенной среди русских сельчан была "частная деятельность и служба", а также поденная работа. Из 4616 "самостоятельных" (занимающихся каким-либо промыслом и не находящихся на иждивении) русских жителей в этой сфере были задействованы 811 чел. или 17,6%.

Другими важнейшими занятиями русской общины Армавира являлись: земледелие, торговля, изготовление одежды, ремонтные и строительные работы, извозный промысел, промышленное производство и т.д. Несмотря на то, что массовый приток в Армавир русских торговцев и промышленников начался только в конце XIX в., после проведения Владикавказской железной дороги, уже перед преобразованием селения в город они составляли не менее половины от общего количества местных предпринимателей. Такой вывод можно сделать при анализе списков коммерсантов селения, членов Армавирского биржевого комитета и т.п. Далеко за пределами Армавира были известны имена местных русских купцов: Меснянкиных, Шокиных, Дегтяревых, Рудневых, Морозовых, Кащенко, А. В. Попова, Ф. Т. Мареева, Н. Г. Локтионова, Д. А. Нестерова, С. А. Горюна и промышленников: Шехавцовых, Сулицких, Ломагиных, М. И. Мисожникова, Я. О. Ходякова, П. А. Лысоконенко, А. Н. Израилева, И. В. Зубарева и др. Русский капитал был широко представлен во всех сферах экономики дореволюционного Армавира.

Русские жители составляли также большинство местной интеллигенции и чиновников, за исключением Армавирской волостной администрации, комплектовавшейся исключительно из черкесо-гаев.

Именно представители русского населения Армавира в 1890 г. создали самое известное и популярное местное благотворительное объединение — Общество попечения о детях, которое приняло на себя основной груз забот о развитии в селе народного образования. Широкую любовь и всеобщее уважение среди различных слоев армавирского населения снискал русский житель Виктор Игнатьевич Лунин — создатель и бессменный глава Общества попечения о детях, депутат I Государственной думы, инициатор и неустанный вдохновитель большинства общеполезных начинаний. Чутко откликавшийся на любую местную нужду, способный вникнуть в проблемы каждого конкретного человека, он стал своего рода совестью и душой Армавира, его лучшим и достойнейшим гражданином.

Представители русской интеллигенции Армавира играли важнейшую роль в местной культурной жизни. Их успешная и плодотворная деятельность служила примером для други;. этнических общин селения. Шаган-Симон отмечал, что русские "брались за дело с умом и поэтому никаких разногласий между разными группами не было, наоборот, многие армянские интеллигенты вливались в русскую общину, так как здесь была более высокая культура и ускоряли тем самым ассимиляцию армян".

В целом, в конце XIX — начале XX в. роль и значение русской общины Армавира постоянно усиливались, что объясняется возраставшим с каждым годом притоком на земли степного Предкавказья переселенцев из центральной и южной России.

Второй по численности этнической группой досоветского Армавира была армянская община. В начале XX в. она становится крупнейшей на Северном Кавказе. Так, в 1910 г. в Армавире проживало 7813 армян, в то время как в Кизляре их насчитывалось 5 тыс. чел., в Святом Кресте-4624 и в Екатеринодаре-3437 чел.

В других центрах региона количество армян было значительно меньше. Местная армянская община четко делилась на две группы: коренных армавирцев — черкесо-гаев и иногородних переселенцев, приток которых начался в селение с конца XIX в. Армяне прибывали в Армавир из Новой Нахичевани, Елисаветпольской, Тифлисской и Эриванской губерний, а также из Персии и Турции. Если выходцы из южных губерний России переселялись в Армавир в поисках более высокого и стабильного заработка, руководствуясь, прежде всего, торговыми интересами, то турецкие армяне спасались на Кубани от религиозного и национального гнета у себя на родине. Количество таких беженцев из Западной Армении особенно вырастает в Армавире в годы Первой мировой войны.

Иногородние армяне резко отличались от коренных жителей черкесо-гаев по своему культурному облику. Чаще всего приезжие долго сохраняли свой язык и национальные традиции, медленно ассимилируясь в иноэтничную среду. Среди старшего поколения коренных армавирцев по-прежнему был широко распространен черкесский язык и основные элементы материальной культуры горцев. Вместе с тем, черкесо-гаи быстрее приобщались к русской и общеевропейской культуре, нежели к исконным армянским обычаям и устоям." Это объясняется тем, что горские армяне длительное время проживали в тесном общении и взаимодействии со славянским населением, численность которого в Армавире постоянно увеличивалась. В начале XX в. многие современники и в том числе Ф. А. Щербина отмечали, что черкесо-гаи становятся "русо-гаями" по "языку, гражданским навыкам, и общим условиям жизни".

По своей численности в составе местной армянской общины коренные армавирцы занимали доминирующее положение. По данным за 1911 г., в Армавире насчитывалось 7880 чел. армян и в том числе 5200 чел. (66%) черкесо-гаев. Профессиональная специализация армян Армавира была весьма обширной. Как и русские, они активно проявляли себя в самых различных сферах местной экономики. Торговые промыслы, как и прежде, оставались главным занятием коренных сельчан черкесо-гаев. В одном из приговоров армавирского сельского общества от 3 июля 1895 г. члены схода сами признавали, что коренное население "живет не исключительно земледельческим трудом, а в значительной своей части живет оптовою и розничною торговлею, фабричными и заводскими промыслами, так называемыми свободными профессиями и тому подобными занятиями".

Несмотря на то, что во владении сельского общества находился обширный земельный надел, лишь незначительная часть черкесо-гаев занималась хлебопашеством. По данным за 1912 г., из 16 626 дес. принадлежавшей армавирцам пахотной земли, сами коренные жители обрабатывали только около 3500 дес, а остальные угодья отдавались в аренду иногородним. Отдача в аренду части армавирского юрта приносила в волостную казну весомую статью доходов. В 1911 г. эта сумма составила 69 795 руб. Осуществивший в 1912 г. подробное обследование селения управляющий Екатеринодарской казенной палатой А. Михайлов пришел к заключению, что "лишь небольшая часть коренных армавирцев занимается хлебопашеством; остальные же заняты либо торговлею и промыслами, либо находятся на службе в торгово-промышленных предприятиях, либо живут от аренды жилых помещений и паевых наделов".

Ф. А. Щербина, несколько преувеличивая роль черкесо-гаев в местной экономике, утверждал, что они являются настоящими "господами положения" и самыми деятельными предпринимателями во всех отраслях торговли Армавира, а иногородние занимаются лишь мелкими коммерческими операциями и посредничеством. Не отрицая важной роли коренных армавирцев в развитии экономики, следует отметить, что приоритет в этой сфере в начале XX в. имели уже иногородние жители. По данным за 1911 г., из числа 753 крупнейших торговых учреждений селения 630 принадлежали иногородним, а 123 — коренным армавирцам, а из 38 самых больших местных промышленных предприятий 30 находились в собственности иногородних, а 8 — во владении коренных жителей.

Тем не менее, в развитии ряда отраслей торговли и промышленности Армавира черкесо-гаи занимали довольно видное место. В конце XIX — начале XX' в. в руках коренных армавирских армян находилась почти вся оптовая мануфактурная и крупная бакалейная торговля. Перед Первой мировой войной в Армавире оптовую продажу мануфактурных товаров по купеческим свидетельствам 1-го разряда вели 6 фирм. Это торговые дома: братьев Тарасовых, братьев Давыдовых, братьев Сеферовых. братьев Богарсуковых, И. Тарасова с сыном и Товарищество Даниловской мануфактуры. Кроме последней фирмы, остальные пять принадлежали черкесо-гаям.

Большинство крупнейших бакалейных магазинов селения также находилось в собственности коренных армавирцев. В 1913 г. оптовую бакалейную торговлю по свидетельствам 1-го разряда осуществляли в Армавире 4 предприятия: А. М. Тарасова, Е. А. Айвазова, торговый дом П. Г. Каспаров и К0 и торгово-промышленное товарищество Е. Н. Баронов и А. В. Попов. Из всех перечисленных имен купцов только совладелец последней фирмы — А. В. Попов не являлся черкесо-гаем. Коренные армавирцы вели обширную продажу разнообразной галантереи и готового платья, реализовывали обувь и кожевенные товары, мебель и железно-скобяные изделия. В остальных отраслях торговли черкесские армяне не играли столь большой роли.

Коренные жители селения активно участвовали и в развитии местной промышленности. Имена черкесо-гаев часто встречаются не только в перечнях торговцев, но и в списках промышленников Армавира. По сведениям, относящимся к началу 1910-х гг., коренные армяне занимались производством кирпича и черепицы (заводы Е. Т. Айвазова, Н. Л. Гирагосова, братьев С. и К. Айдиновых), ваты (фабрики братьев Тарасовых, Б. М. Каспарова, братьев Алавердовых), мыла и красок (заводы Г. К. Давыдова, братьев Каспаровых, М. И. Баронова, М. С. Алавердова, Е. И. Давыдовой, братьев Гирагосовых и др.). Действовали также гвоздильный завод братьев Бароновых, паровая мельница Б. М. Каспарова, водяная мельница Х. Дангулова и ряд других предприятий, владельцами которых являлись черкесо-гаи.

Иногородние армяне были задействованы, прежде всего, в торговле тканями и готовой одеждой, бакалейным и мелочным товаром, фруктами и овощами. Много армян встречалось среди владельцев винных лавок и погребов, трактиров и харчевен Армавира. Большое место армянский капитал занимал в пищевой промышленности Армавира. В начале XX в. в селении действовали крупные маслобойные заводы, принадлежавшие персидско-подданным армянам братьям Бабаевым, Унановым и Аведовым, маслобойня персидского армянина И. С. Агабекова и кизлярского жителя И. Л. Свешникова, мыловаренный завод товарищества армянских предпринимателей "Ахтамар", большая табачная фабрика новонахичеванца К. Муратчаева и коренного армавирца Х. Назарова, стекольный завод выходца из Эриванской губернии А. И. Оганова, поташный завод братьев Бабаевых, электрическая типография моздокского мещанина М. С. Мурадова и ряд других предприятий.

Как коренные, так и приезжие армяне составляли довольно многочисленную группу местной интеллигенции. По сведениям за 1911-1912 гг., среди врачей Армавира было не менее 10% армян (Н. Г. Бахчиев, С. И. Сеферов, М. П. Кусикянц, Н. А. Тер-Андиасьянц, В. К. Мурачасьянц, Г. П. Кусикянц и М. Б. Каспаров). В 1913 г. свыше 20 человек армян работали преподавателями в местных национальных и иных учебных заведениях.

Многие представители армянской общины служили в различных коммерческих и общественных учреждениях Армавира. Исключительно из черкесо-гаев комплектовался орган местной административной власти — Волостное правление. Хотя в конце XIX — начале XX в. удельный вес армян в общей массе населения Армавира неуклонно снижался, они по-прежнему играли весьма важную роль в развитии селения и города.

Третье место по численности после русских и армян в Армавире занимали немцы. Эта национальная группа селения являлась крупнейшей на Северном Кавказе. В 1910 г. по количеству немецких жителей населенные пункты региона располагались в следующем порядке: Армавир (2834 чел.), Екатеринодар (1224 чел.), Грозный (607 чел.), Пятигорск (558 чел.) и т.д.27 Подавляющее большинство армавирских немцев были подданными России, прибывшими в селение из Саратовской и Самарской губерний.

В Армавире немцы обосновывались на западной окраине селения, за улицами Сенной и Александровской (ул. Ефремова), по обе стороны железной дороги, между улицами Набережной (ул. Жукова) и Маламинской (ул. Луначарского). В начале XX в. в этом районе практически на каждом квартале встречались компактные группы домовладельцев с немецкими фамилиями: Мейер, Штроман, Шенштиль, Шлихтин, Майер, Леннешмидт, Мейснер, Неншильдт, Рейхардт, Шмидт. Брейтман, Крафт, Ваймер, Розентрейтер, Пеерт, Биер, Лоос, Швабе, Маутер, Шнейдер, Гиске, Креймер, Кох, Эйрих, Грейгер, Эргардт, Розенберг, Бейзе, Эрлих, Ланг, Штреккер, Гофман и др.

Среди местных жителей немцы считались основательными, трудолюбивыми и рачительными хозяевами. В 1889 г. один из современников оставил об армавирских немцах такое мнение: "Это народ деловой. У них всегда один и тот же разговор, как-бы достать большие капиталы для устройства фабрик и заводов". Профессиональная деятельность немцев проявлялась в нескольких областях. По данным всеобщей переписи 1897 г., из 419 "самостоятельных" немцев селения 161 чел. (38%) занимался разнообразной частной службой и поденной работой, 55 чел. (13%) — земледелием, 50 чел. (12%) — производством минеральных веществ (кирпича), 41 чел. (10%) — извозным промыслом и 24 чел. (6%) — изготовлением одежды. В Армавире немцы имели самую многочисленную группу лиц, задействованных в кирпично-черепичном производстве, а по количеству извозчиков они уступали только русским. В этой связи любопытно отметить, что район компактного проживания немцей в Армавире располагался в непосредственной близости от Кирпичного поселка, а одна из находившихся на "немецкой" окраине улиц называлась Кучерской. По данным за 1912 г., одним из специфических промыслов армавирских немцев являлась перевозка продукции кирпично-черепичных заводов в селение.

Представители местной немецкой общины не во всем соответствовали устоявшемуся образу добропорядочных и законопослушных бюргеров. В начале XX в. немецкий район считался одним из самых криминогенных в селении. Посторонних здесь часто грабили и избивали уличные шайки, состоявшие из местной немецкой молодежи.

Крупных предпринимателей-немцев в Армавире было относительно немного. В источниках 1913-1914 гг. немецкие имена Довольно часто встречаются только среди управляющих и владельцев аптек (А. Ф. Вильде, В. К. Вильде, И. Г. Байгер, А. А. Краузе), а также в числе бакалейных, питейных и мелочных торговцев (Ф. Ф. Крафт, Е. А. Лакман, Г. Ф. Майер, А. А. Шлотгауэр, Ф. Ф. Михаэ-лис, А. А. Шнейдер, И. А. Лейман, Е. М. Майснер, П. И. Зитнер, А. К. Селенберг, Г. Ф. Лоос, Я. М. Пеерт, П. Н. Лейбо и др.). Пожалуй, самыми известными торгово-промышленными заведениями, принадлежавшими немцам, были крупная мастерская и магазин шляп Г. К. Розенберга, магазин саратовских сарпинок Е. Е. Майера и стекольный завод В. К. Вильде.

Заметное место в 1910-х гг. немцы занимали в числе служащих местных коммерческих учреждений. В этой связи можно упомянуть управляющего армавирским отделением товарищества "М. Гельферих-Саде" Ф. И. Шмидта, главу отделения Международной компании жатвенных машин инженера Шиллера, представителя в Армавире известной германской фирмы "Опель" — Т. Г. Фейля, содержателя крупного кинематографа "Сатурн" — Ф. И. Миллера и др.

Довольно часто немецкие имена встречаются среди армавирской интеллигенции и чиновников. Наиболее примечательной фигурой местной немецкой общины был провизор Виктор Карлович Вильде. В 1894 г. он открыл крупнейшую в селении аптеку, а позднее еще один склад медицинских товаров. В начале XX в. предприниматель стал главным совладельцем большого стекольного завода. В. К. Вильде был достаточно богат и в меру сил занимался благотворительной и общественной деятельностью. Он являлся почетным попечителем местного лютеранского училища, входил в Комитет армавирского Общества попечения о детях, исполнял должность члена правления 2-го Общества взаимного кредита. С 1899 по 1905 г. В. К. Вильде издавал и лично редактировал первую в селении газету — "Армавирский листок объявлений". В целом, роль представителей немецкой общины Армавира была более заметна в общественной жизни, нежели в экономике.

В конце XIX — начале XX в. в Армавире формируется самобытная община ассирийцев. По некоторым косвенным данным, она являлась самой многочисленной на Северном Кавказе. Традиционно считается, что на Кубани ассирийцы появляются в первые десятилетия XX в., однако следы пребывания в нашем крае и, в частности, в Армавире представителей этого древнего народа можно обнаружить и в более ранний период.

Первые известные мне документальные свидетельства о появлении халдеев (самоназвание ассирийцев) в Армавире относятся к 1880-м гг. В 1882 г. в селение на заработки приехал из Персии молодой ассириец Агаси Айвазов, который устроился рабочим на один из местных кирпичных заводов. Не исключено, что он переселился на Кубань вместе со своими родными. В 1887 г. в Армавире обосновался ассириец Иосиф Юнанов, который до этого жил во Владикавказе. Он также стал рабочим на кирпичном заводе. В 1890 г. в Армавире поселился ассириец Лазаров Баба Аджай. В последние годы XIX в. в поисках заработка в Армавир из персидских областей Урмия и Саламас переехали ассирийцы Бадал Беняминов (1890 г.), Авшалим Юханов (1891 г.), Беньямин Юханов (1894 г.), Азис Беняминов (1895 г.), Гиваргиз Бодруев (1898 г.), Исаак Бадалов (1900 г.) и др.

На первых порах ассирийцы в глазах кубанцев как бы сливались воедино с армянскими переселенцами. Понимание национальных отличий приходит несколько позже. В Армавире, как и на всем Кавказе, ассирийцев стали также называть сирийцами, сирохалдеями или же по-армянски — айсорами.

По составленному в 1909 г. членами самой общины посемейному списку, в Армавире проживало 262 "сирохалдея". Численность ассирийцев в Армавире значительно возросла после начала Первой мировой войны. В Османской империи против христиан-ассирийцев была развернута политика геноцида. Спасая свои жизни, десятки тысяч айсоров ушли в Россию. В эти годы количество ассирийцев в Армавире превысило 400 чел. 8 февраля 1915 г. в местной газете "Отклики Кавказа" (№30) ее редактор М. Михайлов сообщал: "Здесь в Армавире насчитывается до 300 семейств айсоров, беженцев из Армении (Турецкой, — К. С), лишенных крова, приюта, хлеба и одежды. Они — на кирпичных заводах, ютятся до крайности бедно, изнемогая от нищеты и действительной беспомощности".

Значительная часть местных халдеев была связана с Кирпичным поселком, западным пригородом Армавира. Нередко ассирийцы устраивались рабочими на многочисленные кирпично-черепичные и известковые заводы этого района. Производство строительных материалов являлось той отраслью промышленности Армавира, где в ряду владельцев предприятий было много армян. Некоторые из них переселились на Кубань из Закавказья и хорошо знали тамошний рынок наемного труда, где они и могли вербовать часть работников на свои заводы. В кирпичном производстве было занято немало иностранных подданных, скорее всего, граждан Персии. Существенным обстоятельством являлось и то, что при изготовлении кирпича и черепицы не требовалось большого количества высококвалифицированных специалистов, здесь широко использовался дешевый труд чернорабочих, в том числе и ассирийцев, вчерашних земледельцев и пастухов. Некоторые из них, овладев профессиональными знаниями и навыками, скопив необходимую сумму, открывали собственные небольшие заводики, как например, местные айсоры: А. Юханов, И. Бадалов, Е. Петросов и О. Юнанов. Примерно в 1911 г. проживавшие в Кирпичном поселке айсоры образовали свой "Кирпичный квартальный комитет" во главе с Б. Л. Ажаевым.

Многие армавирские ассирийцы работали легковыми и ломовыми извозчиками, занимались "разносной" и "развозной" продажей мануфактурно-галантерейных, мелочных и бакалейных товаров. В списках местных предпринимателей за 1912-1913 гг. нередко можно обнаружить самобытные имена мелких ассирийских торговцев: Пиро сын Даниила, Юхан сын Керима, Исо сын Керима, Тумаев Енвий, Агахан сын Илии, Бабасий сын Ушаны, Халило сын Мушило, Ишая сын Авраха, Михаил сын Бабиса, Айвази Агаси, Даниэль сын Баба и др. Указанные занятия не приносили халдеям достатка, и в своем подавляющем большинстве они терпели крайнюю нужду. В апреле 1913 г. уездный миссионерский православный священник Сергий Лавров, собрав сведения о местной общине, отмечал, что все армавирские ассирийцы "жалкие нищие и по св. бедности и крайние невежды по духовному развитию". О занятиях айсоров священник сообщал, что "промысел их заключается в мелочной торговле, напр. фруктами, керосином в разнос; они водовозы, извозчики по преимуществу ломовики и т.п.".

Наиболее заметный качественный и количественный рост местной ассирийской общины происходит уже в 1920-е-1930-е гг., когда Армавир стал одним из центров ассирийской культуры всесоюзного масштаба.

Большое влияние на развитие местной экономики оказывали греки. Перепись 1897 г. зафиксировала в селении 269 чел. греков, что составляло 14,1% от всех эллинов, проживавших в городских поселениях Кубани. Армавирские греки имели ярко выраженную профессиональную ориентацию. Их главным промыслом являлась торговля зерновыми продуктами. В 1897 г. по количеству лиц, занимавшихся этой деятельностью (22 чел.), местные греки уступали только русским (85 чел.). В статистических материалах начала 1910-х гг. часто упоминаются хлебные ссыпки и амбары Г. С. Бациоти, И. Е. Вокояни, К. Ф. Вомвариса, П. М. Гаганиса, П. И. Калогереси, И. И. Кусидиса, К. Д. Лувиса, И. Г. Сгурицаси, М. Г. Спари, П. Д. Спари, А. Н. Спари, А. М. Евангелиди, Н. Д. Хрисанти, В. Э. Зорвудаки и мн. др. греков. П. И. Калогереси и П. Д. Спари, помимо ссыпок зерна, владели и большими маслобойными заводами.

В начале XX в. в Армавире проживало более 200 человек поляков. Немало представителей этого народа было среди врачей, учителей, нотариусов, служащих и чиновников различных ведомств. В местной экономике поляки большой роли не играли. В составлявшихся в начале 1910-х гг. сводных списках коммерсантов селения польские имена встречаются довольно редко. Это приказчики и хозяева аптек: М. В. Буковский, В. Ф. Габрилевич, В. Ф. Снежевский, М. А. Норманч; парикмахеры Адам Шварцкопф и Адам Паленицкий; торговцы обувью Я. Ф. Заляс и А. Ф. Леван-довский. Упоминается также оптовый склад вина Казимира Викентьевича Монгирда, в котором управляющим состоял Иван Рихардович Ямонт.

По не вполне понятным причинам официальная статистика практически не отмечала в Армавире евреев. Например, по сведениям атамана Лабинского отдела, в 1911 г. в селении проживало всего 7 евреев. Однако, по моему мнению, в начале XX в. местная еврейская община насчитывала не менее нескольких десятков человек. В дореволюционный период Кубанская область, как и в целом весь Кавказский край, не входила в "черту оседлости", и проживание здесь евреям было запрещено. Вместе с тем, из этого общего правила были исключения. Предписанием главноначаль-ствующего гражданской частью на Кавказе от 28 февраля 1893 г. определялись следующие категории евреев, имеющих право жительства в регионе: горские евреи; ставропольские и закавказские евреи, "кои жили целыми селениями и упражнялись в хлебопашестве"; евреи-ремесленники; отставные и бессрочноотпускные нижние чины, отслужившие по рекрутскому набору; купцы первой гильдии, а также их приказчики и прислуга; евреи, имеющие ученые степени различных наук; лица, окончившие курс высших учебных заведений; "аптекарские помощники, дантисты, фельдшера, повивальные бабки"; закройщики при полках и военно-учебных заведениях; раввины и их помощники; евреи, которым дозволено пребывание на Кавказе особыми разрешениями. Все остальные евреи права жительства на Кавказе не имели и подлежали высылке. Эти строгие правила в значительной мере определяли профессиональную ориентацию представителей армавирской еврейской общины.

Среди местных евреев было много врачей. В 1912 г. свои медицинские услуги жителям села предлагали: К. Н. Данциг, М. Б. Ферлеевич, В. Д. Самуильсон, Л. Г. Бердичевский, Л. Е. Гершуни, И. Ю. Мандельштам и др. Армавирские евреи активно занимались коммерческой деятельностью. Накануне преобразования села в город больше всего евреев было среди владельцев и управляющих аптек и аптекарских магазинов (А. А. Немировский, И. А. Атлер, Ф. Р. Лившиц, Ш. М. Падруль, И. И. Браунштейн, Д. И. Швейцар, Д. С. Голосовский, И. И. Войленор и др.). В этот период многие евреи (К. Я. Берлин, И. Я. Грейштейн, И. Я. Эйзенштейн, Ф. Л. Баум и др.) открывали в Армавире свои агентурно-комиссионные и технические конторы по продаже машин и оборудования. Из числа действовавших в 1913 г. в Армавире контор по закупке сельхозпродукции можно отметить торговый дом "Рудин-Гольдишдейн" и датскую фирму Томаса Шютте, приказчиком которой в селении был Моисей Давидович Мебель.

Евреи были задействованы и в обслуживании кредитно-финансовой сферы Армавира. В 1913 г. во главе местного отделения Азовско-Донского коммерческого банка стоял Э. М. Блох, отделением Русского для внешней торговли банка руководил А. А. Циммерман, а отделением Русского торгово-промышленного банка — М. Э. Эдельштейн.

Определенное представление о значительной роли евреев в местной коммерческой жизни можно получить при анализе поименных списков членов Армавирского биржевого комитета. В одном из таких перечней за 1910 г. назван целый ряд евреев-предпринимателей: К. Я. Берлин, М. Б. Вербовицкий, И. Я. Вуллах, П. Н. Кац, С. Д. Крамаров, Г. Е. Кринский, М. Е. Корсовский, М. Кан, С. Н. Милейковский, Р. Б. Могилевский, П. С. Обрант, А. А. Патт, Ю. Н. Рожанский, М. С. Шепетовский и др.

В конце XIX — начале XX в. в Армавире складывается многочисленная община мусульман, состоявшая, в основном, из казанских татар, северокавказских горцев и персов (азербайджанцев). Как сообщал в 1913 г. один из современников, основными занятиями татар являлись извозный промысел, торговля старыми вещами и служба в различных учреждениях.

Довольно специфическую функцию выполняли в Армавире персы: они доставляли жителям на дом воду. Некоторые азербайджанцы торговали "на разнос" мануфактурно-галантерейным и мелочным товаром.

Основными занятиями кавказских горцев, численность которых в начале 1910-х гг. достигала в Армавире нескольких сот человек, являлись земледелие, разнообразная поденная работа и мелочная торговля. Для окрестных черкесских аулов: Вольного, Урупского, Коноковского, Кургоковского и др. Армавир издавна являлся важнейшим экономическим и хозяйственным центром. В "базарные дни" на рынках селения можно было встретить множество горцев, приезжавших продавать свои земледельческие продукты.

С Армавиром оказалась связана одна из трагических страниц в истории адыгского народа. В 1880-1890-е гг. в Кубанской области селение являлось важным сборным пунктом, откуда черкесы, навсегда покидавшие родину, переселялись в Османскую империю. Из Армавира по железной дороге горцы следовали в Новороссийск, а затем морем отправлялись в турецкие порты. Это событие оказалось запечатлено в народной песне-плаче кабардинских мухаджиров "Уход через море", в которой есть слова: "Утренний поезд к нам подъезжает./ Все сбегаемся вместе и себя оплакиваем./ Красивые птицы переживали из-за нас, когда/ Марысский лес мы покидаем./ По Армавиру поезда ходят./ Наш уход, о горе, — большое несчастье./ В Армавире самовары кипятят,/ Кипучим бедствием Стамбул стал для нас...".

Следует помнить, что в истории Кубани и Армавира гораздо больше примеров мирного добрососедства и сотрудничества горцев с Россией. Именно в Армавире в начале XX в. закладывались многие традиции боевого содружества и взаимопомощи адыгов и русских. В 1904 г. после начала Русско-Японской войны селение стало местом окончательного сбора и формирования Кавказской конной бригады, состоявшей из Терско-Кубанского и Дагестанского полков, куда добровольцами записывались северокавказские горцы, желавшие сражаться за Россию. 20 мая 1904 г. бригада была отправлена из Армавира на Дальний Восток. Когда вспыхнула Первая мировая война, в сентябре 1914 г. в военном лагере на р. Урупе под Армавиром происходило комплектование Черкесского полка Кавказской конной туземной дивизии. В первых числах октября того же года всадники Черкесского полка отбыли из Армавира на Украину в Подольскую губернию, а вскоре вступили в боевые действия на Юго-Западном фронте против австрийцев. В сражениях Русско-Японской и Первой мировой войн кубанские горцы покрыли себя громкой и заслуженной славой, на деле доказав, что они являются верными и преданными сынами своего Отечества — России.

В 1880-х гг. в Армавире впервые появляются болгары. На Кубань представители этого народа переселялись, главным образом, с территории Украины и Молдавии. Накануне преобразования села в город их армавирская община насчитывала не менее сотни человек. Об этом можно судить по некоторым косвенным данным. После начала Первой Балканской войны 2-го октября 1912 г. из Армавира в ряды действующей болгарской армии отправилась первая группа мобилизованных болгар в количестве около 80 чел. В это же время в местной прессе сообщалось, что в Армавире готовилась к отбытию на фронт вторая партия болгар, запасных чинов и добровольцев, причем "гораздо многочисленнее первой". В селении у болгарских воинов оставались жены и дети. В 1913 г. демобилизованные болгары возвращаются в Армавир. Важнейшим занятием армавирских болгар являлось выращивание на продажу разнообразных овощей и зелени. В Армавире болгар называли "учителями по огородным делам". По воспоминаниям местных старожилов, до появления болгар сельчане не имели представления о таких овощах, как: помидоры, баклажаны, сладкий перец, кабачки, цветная капуста и т.п. Бытовало даже мнение, что настоящий борщ кубанцев научили готовить именно болгары.

Выписки предпринимателей Армавира за 1913-1914 гг. занесен целый ряд имен болгар, занимавшихся продажей овощей и зелени: И. Д. Митев, Г. С. Пиперков, Н. Радев, И. А. Кирчев, К. И. Драганов, И. Димов, Г. Стеньков, К. С. Мочева, С. Д. Бурмов, С. Т. Стойков, С. П. Хрелев, С. Н. Недеев, М. Г. Колчева, А. Якуб, Т. Х. Педиков и др. Единственными, кто в это время реализовывал себя в иной отрасли, были владельцы колбасных заводов — болгары С. И. Волков (С. И. Вылев) и И. П. Волканов.

Среди хозяев местных трактиров, харчевен, винных погребов, гостиниц и меблированных комнат было много грузин, армавирская община которых в начале XX в. состояла из нескольких десятков человек. Крупнейшие бани селения также принадлежали грузинам — Н. И. Кикнадзе и О. Я. Шауашвили. Наиболее видными представителями армавирской общины являлись Г. Б. Челидзе и И. Д. Джихоидзе. Происходивший из крестьян Кутаисской губернии Георгий Бежанович Челидзе был хозяином пивоваренного завода "Новая Бавария" и совладельцем стекольного завода; ему принадлежал ряд пивных лавок, трактир и гостиница. Г. Б. Челидзе занимался активной благотворительной деятельностью, являясь членом комитета Армавирского общества попечения о детях. Выходец из крестьян Тифлисской губернии, купец Иов Давидович Джихоидзе владел популярным в Армавире "Тушинским" погребом-рестораном и гостиницей, вел обширную оптовую торговлю выдержанными кахетинскими винами, а также исполнял должность председателя правления Сельскохозяйственного общества взаимного кредита. Г. Б. Челидзе и И. Д. Джихоидзе пользовались в Армавире большим уважением, подтверждением чего стало избрание их в мае 1915 г. гласными первой Городской думы.

В начале XX в. в Армавире проживало несколько десятков чехов, которые, несмотря на свою малочисленность, играли заметную роль в различных сферах жизни селения. В 1910-х гг. в селе и городе действовал целый ряд предприятий, принадлежавших чехам: маслобойный завод О. И. Лажанского, пивоваренный завод И. И. Гржибы, колбасный завод братьев В. и Ю. А. Штепанек с громким названием "Прага Чешская" и др.75 С 1906 до 1910 г. совладельцем крупнейшего местного пивоваренного завода И. В. Зубарева был чех Хрпа. В Армавире чехи считались самыми опытными специалистами-пивоварами. Так, в 1913 г. на пивоваренном заводе И. В. Зубарева главным мастером производства являлся К. В. Шеда, на заводе Г. Б. Челидзе — Я. Ф. Чигак и на заводе И. И. Гржибы — И. Ф. Коринек. В те же годы большой известностью пользовался в Армавире пивной склад ставропольского заводовладельца чеха А. О. Груби.

Большой вклад чехи внесли в развитие музыкальной культуры Армавира. В 1910-х гг. демонстрация фильмов в крупнейшем и самом роскошном местном кинематографе "Марс" сопровождалась игрой струнного салонного оркестра под руководством солиста Пражской и Львовской филармоний, чеха Карла Скалы. Ему же принадлежал популярный летний сад "Эдем" с кинематографом, где также часто проходили музыкальные выступления. В последние годы перед Октябрьской революцией 1917 г. в городе функционировали музыкальные курсы Скала, где преподавали Карл, Мария и Анетта Скала. Во втором по величине местном кинематографе "Сатурн" в качестве звукового сопровождения показываемых картин играл оркестр чеха Адольфа Прохаски. С 1908 г. в Армавире действовала большая мастерская и магазин музыкальных инструментов, принадлежавшие зятю К. Скалы чеху И. Ф. Плескотту. Немало чехов было и среди рядовых членов музыкальных коллективов Армавира.

В списках предпринимателей Армавира за 1910-е гг. можно встретить и довольно экзотические для Кубани имена торговцев, такие как: Гао-Чусан, Ли-Юн-Джан, Сильвестри Сальватор Антонио, Д. Кормина Морано, Иларда Кузьма Антонович. Китайцы и итальянцы занимались в Армавире разносной мануфактурной и галантерейной торговлей.

В начале XX в. в Армавире проживали также цыгане, турки, венгры, латыши, австрийцы, французы, американцы и представители некоторых других народов, однако, в силу своей малочисленности, они не играли какой-либо роли в экономической и общественной жизни села и города.

Таким образом, можно сделать вывод о наличии у многих этнических общин Армавира определенной профессиональной специализации. Занимая отдельные экономические, хозяйственные и культурные ниши и выполняя общественно-значимые функции, представители разных народов, с одной стороны, наиболее эффективно реализовывали себя в привычных сферах деятельности, а с другой — существенно ограничивали возможности конфликта на базе столкновения взаимных интересов.

Этническим общинам Армавира была присуща разная степень организации. В качестве объединяющих факторов могли выступать: общая профессиональная ориентация, территория компактного проживания, национальные учебные заведения, политические группы и партии, просветительские и благотворительные общества, собственные органы внутреннего самоуправления (например, Волостное правление у черкесо-гаев) и т.п. Однако важнейшим условием сохранения национальной идентичности в то время являлась религия. В Армавире представители разных конфессий имели все возможности для удовлетворения своих духовных нужд.

Вместе с увеличением русского иногороднего населения в Армавире сооружается ряд православных храмов. В 1892 г. в селе была торжественно освящена первая и самая большая православная Николаевская церковь, в конце XIX в. — Александро-Невский храм и Малая Покровская церковь на местном подворье Николаевского Кавказского мужского миссионерского монастыря; в 1903 г. — Николаевская часовня, воздвигнутая в честь коронования императора Николая II; в 1916 г. — Успенская кладбищенская и Троицкая церкви. Небольшая православная часовня действовала также на территории больницы им. Ф. Ф. Довжиковой и несколько часовен располагалось на православном кладбище Армавира. Прихожанами православных храмов являлись не только русские, но также греки, грузины и болгары. Иногда для местных эллинов в Николаевской церкви устраивались службы на "церковном греческом наречии".

Большинство ассирийцев Армавира также исповедовали православие. Однако из-за непонимания русского и тем более церковно-славянского языка халдеи неохотно посещали православные храмы селения. Ввиду этого, в начале 1910-х гг. они устроили в Армавире собственный нелегальный молитвенный дом, где под руководством каша (священника) Давида Вениаминова читали евангелие "на сирохалдейском языке, поочередно произносили проповеди для своего назидания и пели стихи нецерковного содержания". Там же действовала начальная ассирийская школа, где обучалось около 50 детей. В 1912 г. под влиянием своего единоплеменника проповедника Михаила Пичмая многие местные айсоры перешли в лютеранство, что весьма тревожило русские епархиальные власти. После начала Первой мировой войны пастырские обязанности для армавирской общины было разрешено исполнять ассирийским православным священникам-беженцам Исааку Арсанису и Ионе Гавриилову, однако эти лица ненадолго задержались в городе. В конце концов, в ноябре 1915г. для совершения богослужений айсорам была предоставлена православная монастырская церковь Святого Александра Невского, священником в которую был назначен хорошо известный своим единоплеменникам каша Зиновий Агасиев.

Своих усопших православные армавирцы первоначально хоронили на небольшом кладбище возле полотна железной дороги. В конце XIX в. оно было заполнено и закрыто. Новое православное кладбище возникает на западной окраине селения, вблизи от Кирпичного поселка. Оно действовало вплоть до 1930-х гг., хотя уже к началу Первой мировой войны было крайне переполнено. Преимущественно православным являлось также небольшое гарнизонное кладбище, располагавшееся у стен казарм Кавказского запасного кавалерийского дивизиона.

В конце XIX — начале XX в. несколько новых храмов сооружается армянской общиной Армавира. Как уже отмечалось выше, еще в 1861 г. в ауле была освящена первая армяно-григорианская Успенская церковь. В 1887 г. на одной из центральных площадей селения астраханский армянский епископ Геворг Суренянц (будущий католикос Геворг V) освятил небольшую григорианскую церковь во имя Святого Георгия, которого коренные армавирцы считали своим небесным покровителем.

В 1902-1904 гг. на армянском кладбище жительница Армавира Зардар Асланян соорудила на средства своего покойного мужа еще один григорианский храм во имя Святых Петра и Павла. 23 апреля 1915 г. рядом со старой Георгиевской церковью епископ астраханский Мхитар освятил большой и монументальный новый Георгиевский храм. После этого в прежнем здании Георгиевской церкви разместилась школа для детей армян-беженцев.

Кроме храмов в Армавире располагались 3 армяно-григорианских кладбища, из которых два, возникшие еще в аульский период, к концу XIX в. были переполнены и закрыты, а третье, занимавшее огромную площадь в 21 дес. (23,1 га), функционировало до 1930-х гг.

У многочисленной немецкой общины Армавира также имелся свой духовный очаг — лютеранская церковь, построенная в начале 1900-х гг. Богослужения здесь совершались пастором, регулярно приезжавшим из г. Владикавказа. При храме действовала начальная немецкая школа. На западной окраине Армавира, по соседству с православным, находилось лютеранское кладбище.

В первые годы XX в. в селении был возведен католический костел. Его прихожанами являлись местные поляки, большинство чехов и часть немцев Армавира. В отличие от лютеранской церкви, где службы проводились приезжими пасторами, в костеле имелись собственные ксендзы, специально назначавшиеся сюда вышестоящими католическими епископами. В 1914-1915 гг. при костеле было построено римско-католическое училище. Своих покойных прихожане армавирского кортела, после отпевания в храме, хоронили на католическом кладбище, располагавшемся рядом с русским и немецким некрополями.

В 1910 г. на восточной окраине Армавира силами местной общины казанских татар была построена суннитская мечеть. Значительные средства на сооружение храма пожертвовал богатый ногайский князь Капланов. Благодаря стараниям муллы Г. К. Байгильдеева, в сентябре 1911 г. при мечети стало действовать русско-мусульманское училище, где получали начальное образование дети местных татар.

В начале XX в. на юго-восточной окраине Кирпичного поселка располагалось небольшое мусульманское кладбище.

Кроме татар, здесь хоронили также проживавших в Армавире азербайджанцев, турок и других магометан. Накануне Первой мировой войны это кладбище было переполнено и закрыто. По некоторым сведениям, новое мусульманское кладбище возникает у слияния Урупа и Кубани.

По стойкому мнению местных -старожилов и краеведов, с конца XIX в. в Армавире имелась еврейская молельня (синагога). Считается, что она располагалась в доме М. С. Шепетовского, сохранившемся до наших дней по ул. Свердлова № 64. Некогда это здание украшал декоративный купол в форме усеченной пирамиды, а на крыльце, над скульптурами двух мудрецов, находилось изображение шестиконечной звезды Давида с львиной маской в центре (см. Приложение 11. Фото 67). К сожалению, конкретные документальные источники о деятельности здесь синагоги пока не обнаружены. Наличие в Армавире иудейской молельни мною рассматривается в качестве версии, которая в дальнейшем может быть подтверждена или же опровергнута. Имелось ли в дореволюционном Армавире еврейское училище и кладбище, также неизвестно.

По наличию храмов различных религий и конфессий селение Армавир в начале XX в. не уступало таким крупным городам степного Предкавказья как Екатеринодар и Ставрополь.

Между представителями этнических общин Армавира сохранялись мирные добрососедские отношения. Местные жители находились в постоянном взаимодействии, что объективно разрушало многие этнические границы, порождая процессы аккультурации и ассимиляции. Неоднородность населения Армавира практически никогда не оборачивалась межнациональным противостоянием. Весьма показательно, что черносотенные погромы, прокатившиеся по селению 23-24 октября 1905 г. не имели национальной окраски. От рук монархистов пострадали представители местной передовой интеллигенции: русские, поляки, немцы, евреи и др. И даже напряженная 30-летняя борьба иногородних армавирцев за преобразование села в город, против чего выступали коренные жители черкесо-гаи, не привела к обострению отношений между русским и армянским населением.

Несмотря на резкие социальные контрасты, в селе интенсивно вырабатывались традиции совместного проживания различных народов. В едином экономическом пространстве под мощным и благотворным воздействием русской культуры в этнически неоднородной среде складывались многообразные формы сотрудничества и добрососедства, формировались общие интересы и потребности, объединявшие людей. По моему мнению, в этом мирном совместничестве рельефно обнаруживается универсальное явление российскости, под которым понимается тенденция к установлению равноправных и дружеских отношений между разноязычными подданными империи, ведущая к межнациональному единству и осознанию общности исторической судьбы.

Довольно любопытные сведения были оставлены современниками о морально-психологическом облике армавирцев. Благодаря бурному экономическому развитию Армавира и активному занятию армавирцев разнообразной коммерческой деятельностью, в начале XX в. за жителями села и города прочно закрепляется "слава" черствых и бездушных дельцов, мечтающих лишь о барыше и сиюминутной наживе. По этим же причинам, а также ввиду многонационального состава местного населения, современники порой называли Армавир "русским Чикаго", неизменно сравнивая богатое торгово-промышленное селение с Америкой. Расчетливых и предприимчивых армавирцев на Северном Кавказе нередко именовали "наши янки", как правило, даже не поясняя, о ком идет речь.

Образ поведения и характер внутренней жизни обитателей. села также вызывали ассоциации с реалиями "дикого Запада". Известный французский писатель XX в. Анри Труайя (Лев Тарасов), сын армавирского купца Аслана Тарасова, вспоминал: "Мой прадед открыл здесь (в Армавире, — К. С.) широкую торговлю сукном. Русские торговцы перекупщики, черкесы-горцы, армянские купцы, приезжавшие с юга, охотно покупали его товар... Но в жилах у этих людей текла горячая кровь, и приказчики в давке были вооружены не только деревянным аршином — отмерять ткани покупателям, но и пистолетом — отражать внезапные нападения черкесов". С этим свидетельством перекликаются слова видного российского народовольца, этнографа и публициста В. Г. Богораз-Тана, написанные им в 1913 г., после короткого визита в село. Называя Армавир "Кубанской Америкой", исследователь оставил такое впечатление о сельчанах: "Армавирские жители. Красные лица, воловьи затылки, смелые, задорные глаза. Ходят с револьвером в кармане, как будто техасцы на прериях, и даже не имеют разрешения. Ничего не уважают на свете, только рубль барыша, да азбуку в школе". Может показаться, что армавирцы буквально понимали известную поговорку — "кольт — оружие демократии", однако дело было в ином. Немногочисленная сельская полиция была не в силах защитить жизнь и безопасность обитателей Армавира, в котором воров и бандитов было не меньше, чем в крупном губернском городе. Как метко заметил видный отечественный кавказовед В. Н. Ратушняк, в начале XX в. "село Армавир являлось главным криминальным центром Кубани, и тут даже Екатеринодар ему в подметки не годился". Чтобы обезопасить себя, состоятельные жители были просто вынуждены вооружаться. Любопытно, что в числе важнейших приоритетов деятельности армавирцев В. Г. Богораз-Тан справедливо указал на стремление к образованию.

Впрочем, большинство современников обращали свое внимание, прежде всего, на коммерческие промыслы армавирцев. Стараниями многочисленных местных журналистов был создан образ армавирца-дельца, основная забота которого состояла в приращении собственного капитала. Анализируя материалы сельской прессы только за один 1913 г. можно встретить немало аналогичных оценок нравственно-психологических черт обитателей Армавира. Журналист Бека (Б. Каневский) в одном из своих фельетонов отмечал, что главным занятием жителей села является писание и переписывание векселей, "и занимаются этим почти поголовно все армавирцы с раннего детства до глубокой старости". Другой популярный публицист Ф. Черный (Ф. Синицын) сравнивал Армавир с быстро разбогатевшим купцом, все средства которого идут в оборот и писал, что "у армавирца не должен лежать капитал без дела: каждый рубль обязан приносить доход". Этому мнению вторил редактор местной газеты М. Михайлов (М. Доронович), считавший, что в "ультракоммерческом селе-городе" ни одного шага "без копейки" не сделают. Сотрудник газеты "Отклики Кавказа", подписавшийся псевдонимом "Факел", несколько лет изучавший селение, пришел к выводу, что здесь все сведено к рублю, а структура армавирской жизни такова: "купля, продажа, проценты, банки, масло, крахи, векселя" и т.п.

Довольно примечательно, что аналогичное мнение высказывали самые различные люди и даже посторонние лица, после короткого знакомства с Армавиром. Приезжавший всего на несколько дней в Армавир в октябре 1914 г. лектор В. Полонский оставил о молодом городе и его жителях такое впечатление: "деловитость, все эти банки, реестры, ресконтро и гроссбухи, заели, иссушили живую человеческую душу. Нет в Армавире живых людей... А есть только дельцы, строгие, суровые, застегнутые на все пуговицы, с глазами, лишенными всякого блеска и совсем не умеющие улыбаться... веселье, душевная отзывчивость, "душа нараспашку", экспансивность — все это не в натуре армавирца. Он холоден и расчетлив. Аккуратен и трезв... Так заела его деловитость. Так засушила его коммерция. Так прочно присосал его прилавок".

Подобные взгляды, безусловно, субъективны и порой находятся в плену стереотипов, однако в них отразились многие реалии армавирской жизни начала XX в. Подавляющее большинство иногородних жителей прибывало в Армавир в поисках заработка, и поэтому стремление к обогащению являлось для них основным мотивом деятельности. Армавир, как крупнейший центр внутренней торговли Северного Кавказа, постоянно притягивал к себе предпринимателей из разных уголков России, и их повышенная коммерческая активность в немалой степени способствовала формированию в общественном сознании стереотипного образа армавирца-дельца. Создание в Армавире разветвленной сети торгово-промышленных учреждений привело к появлению многочисленного слоя людей, деятельность которых была направлена на получение прибыли и тесно связана с оборотом денежных потоков.