Тюльпаны

Рассказы для армавирских детей 1960-1970 гг.

Владимир Шнайдер

Раньше с понятием «цветочный магазин» ассоциировалось торговое заведение, в котором продавались комнатные цветы в красных керамических горшках, и был такой магазин один на весь город. Букеты покупались только с рук или составлялись самостоятельно из того, что росло в огороде или прямо около двора. Тройку лидеров по популярности среди горожан составляли тюльпаны, хризантемы и гладиолусы. По крайней мере, мне так казалось. Лидерство тюльпанов, наверное, определялось тем, что были они неприхотливы и росли запросто почти везде, где охочим до растительной эстетики горожанкам, заблагорассудилось воткнуть их луковичку.

Для меня тюльпаны были прочно связаны с весной и школьными праздниками. Ученики приходили с охапками этих цветов. Изысканных видов тюльпанов в те времена не было. В подавляющем большинстве это были красные цветы на низкой, грубо оборванной ножке с двумя-тремя крупными листьями. Тюльпанов бывало так много, что в ожидании торжественного момента их складывали в тазик с водой. Его ставили на стул прямо в классе перед доской. Цветов никто не считал, и мы выдергивали некоторые из них ради пестика. Эта часть у тюльпанов довольно крупная, немного расширяющаяся к середине и заканчивающаяся тремя плоскими отростками, напоминавшими нам хвостовое оперение самолета. Мы прокалывали спичкой среднюю часть пестика, и получался настоящий маленький самолётик. Что мы с ними делали после этого, я не помню. Вероятно, у кого насколько хватало фантазии.

Особую роль в праздниках и украшении быта играли сирень и петушки. В обилии росли пионы, ромашки и многие другие неприхотливые цветы, прижившиеся на благодатной Кубани.

Играть можно было не только с пестиками тюльпанов, например, особый интерес представляли листья петушков. Если вырвать лист этого цветка близко от основания, то открывался такой участок, где две его половинки почти смыкались. Если зажать эту часть губами и особым образом потянуть в себя воздух, то получался короткий, но довольно громкий, то ли писк, то ли свист, который нам очень нравился. А если у вьюнка надорвать плотное основание цветка и осторожно вытащить наполовину пестик, то в полете такая конструкция будет напоминать маленького парашютиста. Цветы катальпы надевались на пальцы, и получалось пять маленьких человечков в белых панамках. А как забавно раскрывались цветки львиного зева, если надавить на них с боков? Действительно, словно маленькая львиная пасть.

С цветами связан один из моих детских предпринимательских опытов. Как-то мы прознали, что якобы в аптеках принимают у населения лекарственные травы. Ходили какие-то слухи о баснословных барышах, сорванных кем-то из знакомых их знакомых. Мы взвесили наши возможности, и исключая воровство, решили, что самым подходящим для нас видом заработка будет сбор полевой ромашки. Во-первых, она росла почти везде, а не только в полях или на Форштадте, за поход на который, родители вмиг поотрывали бы нам головы, во-вторых, мы точно знали, как она выглядит, в отличие, например, от мать-и-мачехи. Единственное о чем мы так и не смогли договориться, это то, что же именно срывать: только цветки или стебли тоже. Уточнить в аптеке мы как-то не догадались. Более того, мы даже не знали, где такие аптеки находятся. Это казалось вторичным. Поэтому победила жажда наживы: вес высушенной ромашки со стеблем был явно больше, чем одних цветков. В итоге, мы устлали весь пол моего сарая ромашками вперемешку с их стеблями и похожими на укроп листьями. А до аптеки мы так и не дошли, и я до сих пор не знаю, а было ли в Армавире такое место, где результаты наших трудов реально могли бы оплатить.

Однако ни один цветок не дарит таких ассоциаций, как тюльпан.

Тюльпаны как-то органично вписались в такой смысловой ряд как солнце, пионерский галстук, демонстрация, линейка и коллективизм. Можно было бы добавить ещё металлолом и макулатура, но они присоединяются только к солнцу и коллективизму.

Пионерский галстук – это было нечто. Их было два вида: одни галстуки были прострочены по краю такой же как и они сами красной ниткой, а у других этой предосторожности не было, их кайма была просто проклеена или каким-то иным образом обработана так, чтобы не вылезали отдельные ниточки. Второй тип галстука мне не нравился, и именно его родители мне купили первым.

В пионеры нас принимали на втором этаже Дома офицеров. Галстуки лежали красными драгоценностями на наших торжественно полусогнутых руках, а старшеклассники, которые должны были нам их повязать, стояли шеренгой напротив. Мы волновались. Потом я ехал домой на автобусе №2, потом ещё пересел на троллейбус, и все видели мой галстук. Какое-то время я носил его не только в школу, но и на выход вообще, как у нас говорят, «в город». Каждое утро бабушка выглаживала мне галстук, окропив его водой, которая, наверное, превращалась потом в священный пар. И однажды она зазевалась, а может быть её кто-то отвлек, и случилось ужасное. Я помню этот момент очень хорошо. Я ещё лежал в кровати, и собирался было вставать, когда бабушка зашла ко мне, и буквально дрожащими руками протянула мне прожженный галстук. Мы плакали вместе. Навзрыд. И дело было даже не в том, что без галстука меня не пустят на уроки – обожженным оказался самый кончик, который мы почти незаметно срезали – мой первый галстук был испорчен безвозвратно. Много лет спустя, когда я глубоко процарапал левую заднюю дверь своего автомобиля, я настолько сильно не расстраивался. Хотя, если честно, настроение тоже было паршивым.

Уже со временем, я научился, выходя из школы снимать пионерский галстук и прятать его в карман. Шелк сильно мялся, и галстук выглядел потом как использованная оберточная бумага, но меня это уже не волновало.
Недавно я купил себе кеды. Конечно, они не совсем такие, какими были раньше, но пружинящая стелька и резиновый нос победили колебания: покупать или не покупать. По-настоящему, мало остается мест и вещей, дословно цитирующих картины детства. Не меняются только запахи. Вот почему я люблю тюльпаны.

Вернуться к списку рассказов